Брачная ночь со свекром рассказ. Первое брачное утро. Хорошо, когда эти воспоминания — светлые

Особенности женатого состояния начались сразу же после свадьбы, когда охранник, стоявший на входе в гостиницу поинтересовался, какой у нас «номер номера».

133, - честно признался муж.

Ой, тринадцатый этаж! – обрадовался охранник, будто мы предложили ему присоединиться к дикой оргии. – Вы на брачную ночь пришли, да?

Чтобы всем было ясно - я стояла в свадебном платье. Отвечать было как-то неудобно, типа: «Да, сейчас мы зайдем и будем много-много трахаться».

Надо же! Как интересно! – продолжал восторгаться охранник, не дождавшись ответа. - У нас как раз оттуда недавно девушка выпрыгнула!

Мы с мужем одновременно спросили: «Простите?» и «Насмерть?».

В омлет! – смутно разъяснил охранник.

Тоже в брачную ночь?

Ну да, все они так.. - еще более неясный ответ.

И за номер заплатила? – я и не знала, что у меня такой практичный супруг.

Ну да, так бы не пустили.

У мужа заблестели глаза. Испугавшись, что брачная ночь уйдет на подробное обсуждение зловещих мертвецов и их окровавленных внутренностей, я быстро затараторила:

Пошли, ну пошли уже, ну пошли!...

Муж с неохотой оторвался от источника пугающих сплетен, и молодожены веселой толпой поднялись в номер.Комната, как сейчас помню, была очень красивой, смешанный стиль магазина электротоваров и древнеримского борделя. Полкомнаты занимал большой телевизор, из которого торчала антенна толщиной с мою руку. Рядом на полу стоял допотопный видеомагнитофон.

Я огляделась, чтобы проверить, нет ли поблизости какого-нибудь шкафа, в котором может поместится средних размеров призрак самоубийцы. На стенах висели коврики с порнографическими вышивками, всякие обнимающе-целующиеся парочки. На кровати было расстелено огромное ядовито-розовое покрывало с вышитыми на нем тиграми, занимающимися чем-то очень похожим на оральный секс. Рядом на тумбочке стояла бутылка шампанского.

Супруг увидел бутылку, и глаза его стали счастливыми. На свадьбе он не пил, за ним следила моя бабушка.

Муж воскликнул: «Наконец-то!», схватил бутылку и свалился на кровать. Затем он взглянул куда-то вдаль, громко крикнул: «Ебанарот!» и от этой самой кровати отскочил. У меня все упало, и я обернулась с полной уверенностью, что за мной стоит мертвая невеста с распростертыми объятьями.

Сзади никого не было.

Ч.. Ч.. Что случилось? – дрожащими губами прошептала я.

Я только что увидел оборотня, - сказал муж.

Нет, вру. Это было бы намного прикольнее. На самом деле он искренне, как молодожен молодожену, сказал:

Я только что ударился жопой.

Об кровать? – несказанно удивилась я.

Да, - растерянно пробормотал муж, копаясь в недрах покрывала. Затом он довольно сказал: «О!» и вытащил из под одеяла большущее железное блюдо с шоколадными конфетами. На всякий случай порывшись в кровати еще пять минут, супруг уселся на свою половину, покосился на бутылку с шампанским и кокетливо у нее спросил:

Ну, и чем ты хочешь заняться?

Для начала я сниму с себя платье, прическу и ногти, - хмуро ответила я и побрела в ванную.

Хорошо, - умиротворенно согласился муж и добавил подозрительное, – я пока это дело немного обмою.

Снимать платье было одним удовольствием, а вот ногти были приклеены на совесть. Клей под ними начал стягиваться и давить на кончики пальцеы, которые дружно принялись болеть. Минут десять я отмачивала руки под горячей водой из крана, но ногтям было хоть бы хны. Тогда я решила разобрать военную башню среднего века, сооруженную у меня на голове. Минут двадцать движениями блохастой мартышки я выискивала и эвакуировала из головы все булавки, заколки и прочие канцелярские принадлежности. На башню напшикали столько лака для волос, что после изъятия всех подпорок она лишь немного перекосилась налево.

После радостного крика мужа: «Лена, в конфетах есть ликер!» я еще раз попыталась отодрать ногти и, потерпев неудачу, вышла из ванной. По телевизору шел мультфильм «101 далматинец» на арабском языке. Покрывало валялось на полу, из под него торчала пустая бутылка. Любимый, горячий, совсем белый, лежал на кровати и высасывал ликер из последней конфеты.

Собачки.. – умиленно сказал муж, почесал пузо и добавил, - иди сюда.

Потом подумал и уточнил:

Дорогая жена.

Дорогая жена вздохнула, ибо ногти жали неимоверно, и водрузилась на свадебное ложе. Великий дефлоратор подполз, путаясь в пододеяльнике, тоже розовом с развратными тиграми, и хлопнул рукой по моему левому плечу. Только я подумала, что, вероятно, он имел в виду грудь, и собралась передвинуть руку на место назначения, вдруг чувствую – лед тронулся, и я лечу. Только не птицей ввысь, а жопой вниз.

Жопа со счастливым всплеском шмякнулась на пыльный пол. Сверху нежно спланировал новоиспеченный супруг, мягкой посадкой - коленом в мой живот. Оказалось, брачная кровать состояла из двух внебрачных на колесиках, которые, дождавшись нужного момента, разъехались.

Отвезти тебя в аринимацию? – спросил развеселившийся муж, все еще стоя на моем животе.

Отдышавшись, я заметила, что на полу валяются три ногтя с правой руки. Обрадовавшись, я согнала с себя любимого, лаконично ответила: «Иди гуляй» и ушла в ванную снимать оставшиеся ногти. По задумчивому лицу супруга было ясно, что он размышляет, не увлекся ли он в своей предсвадебной оценке алиментов.

Небольшое отступление – на еврейских свадьбах жених должен определить сумму, которую он якобы заплатит жене в случае развода. Сумма записывается в ктубе (типа брачный договор), и этот документ остается у самого рьяного защитника невесты – разумеется, у тещи. Не знаю, соблюдает ли кто-нибудь этот договор, но до сих пор изредка напоминаю мужу его «99,999 шекелей». Нет, ну неужели я не дотянула до миллиона?!.. Или до десяти?.. А?..

Когда я вернулась, кровати стояли рядом, и муж безмятежно спал на своей половине брачного лежбища, накрывшись порнозверями. Расстроившись, что, возможно, мы стали первыми в мире молодоженами, проспавшими всю свою брачную ночь в позе пенсионеров, спиной к спине, я долго ерзала под одеялом. Затем я решила, что завтрашнее утро это типа-как-бы-вроде продолжение ночи, и отпраздновать ее мы еще успеем. И заснула.

Ночью мне приснилась самоубийца в пятнистой шубе из 101 далматинца. Из под шубы торчало мятое свадебное платье. Девушка пихала меня в бок бледной костлявой рукой и горестно вопрошала, куда я спрятала ее ногти. Изо рта у нее шел пар, и она все глубже куталась в шубу. Было дико холодно.

Я проснулась. Было дико холодно, и что-то действительно кололо в левый бок. Дрожа, я огляделась по сторонам и даже заглянула под кровать. За ночь муж ухитрился стянуть с меня одеяло и тихонько отъехать к окну на своей половине кровати. Я протерла глаза. Над мелодично посапывающим любимым в такт храпу шевелилось что-то черное. Присмотревшись, я обомлела – над занавеской сидела громадная бабочка ростом с курицу и угрожающе махала крыльями.

Зорик, - тихо запищала я.

Порхатое насекомое насторожилось. Муж захрапел еще громче.

Зорик, Зорик! – заволновалась я.

Бабочка встрепенулась и приготовилась пикировать. Я не выдержала.

Со скоростью и изяществом горной лани я вскочила с кровати и неведомым путем оказалась в ванной с пустой бутылкой от шампанского в руках. Решив все же спасти супруга, я приоткрыла дверь и заверещала:

Зорик! Вставай! Вставай!

Храп прекратился, и раздался сонный хриплый голос:

Что случилось?

Зорик, там бабочка! Огромная! Убей! Убей!

Лена, ты о чем? Ты что, перепила?

Я возмутилась, закрыла дверь и обиженным тоном сообщила:

Вот она тебя съест, и я заберу твой магнитофон.

Фиг, - пробурчал супруг. Я услышала скрип его кровати, шаги и щелчок выключателя. Переложив бутылку в доминантную правую руку, я собралась с духом и приготовилась выручать любовь своей жизни. Меня сбил с толку неприлично громкий гогот.

Ты чего? – удивилась я. – Уже убил?

А ничего, иди посмотри, - с трудом профыркал муж.

Ты уверен, что ничего?

В ответ раздалось еще более дикое хохотание.

Над мужниной занавеской торчал большуший крюк в форме бабочки. Нет, если честно, это был обыкновенный крюк в форме крюка, уж не знаю, как его можно было с бабочкой перепутать.

В кровати нашлось две раздавленных шоколадки. Муж посмеялся надо мной еще немного, съел конфеты и вырубился. Я еще немного повздыхала, переживая такой позор, и снова уснула.

Проснулась я уже утром. Мужа в комнате не наблюдалось, а в ванной журчала вода. Я решила осуществить идею брачной ночи и, томно виляя бедрами, вошла в ванную.

В ванне сидела еще одна бабочка. Хе-хе, вру, там стоял муж и купался, прямо в ванне, потому что душевой кабинки там не было. А еще там было жарко и душно.

Доброе утро! – воодушевленно поздоровалась я.

Чего орешь? – сдавленно пробурчал любимый, схватившись за голову. Затем он, скорее всего, вспомнил про бабочку, потому что опять захихикал.

Я напролом полезла в ванну, поближе к мужу, радуясь долгожданному осуществлению идеи брачной ночи.

Даже не знаю, что я себе думала, потому что лозунг «Не с нашим счастьем» преследует меня всю мою жизнь. Нужно было хотя бы насторожиться, что ли. Тем более, вон, одна уже самоубилась..

В общем, влезла я, знойная женщина, в ванну, подошла к мужу мечтой поэта, и, уж не знаю, поверите ли вы мне, впервые за свою сознательную жизнь упала в обморок. То есть, разрезание трупов на второй неделе учебы ни капли не повлияла на мое состояние, хоть бы затошнило чуток, мышей я вообще обожаю, а вот вид купающегося мужа почему-то крайне поразил мой бедный организм. Кстати, «упала» - это было бы неплохо, знаете, как в кино, они так изящно стекают на пол, или их элегантно подхватывает любимый мужчина. Нет. После того, как у меня резко закружилась голова, я, очевидно, решив вести себя, как рьяная феминистка, решила на любимом мужчине повиснуть сама. Получилось, можно сказать, обвиснуть. Можно даже сказать, что не получилось. Дальше не помню. Туннеля не было.

Очнулась я уже на полу, мокрая, в неглиже (плачет девушка в автомате), ноги на ванну задраны, и муж, как пони, бегает по кругу.

Вот ты, - говорит, - даешь! У тебя сейчас губы посинели, глаза закатились, и руки болтались, как у пугала.

Блин, думаю, вот она, наилучшая поза для брачной ночи!

Ты, - дополняет, - что-то сказать пыталась, но получалось только такое мыча.. То есть, я ничего не разобрал.

И глаза бегают в разные стороны. Точно обдумывает, как бы ему к теще домой залезть и ктубу, которая брачный договор, своровать. И сжечь ее нафиг.

Нет, - сказал муж после краткого размышления.

Я тихо обрадовалась. Раздумал!

Нет, в приемный покой мы не поедем. Сейчас ты пойдешь отдыхать, я приготовлю тебе чай, завтрак закажем в номер, а завтра с утра ты пойдешь к своему лечащему врачу. Ни фига себе, какие сказочки! Ты же мне нужна здоровой!

И, знаете, мне стало так хорошо. И я решила – ни к чему нам брачные ночи. У нас теперь вся жизнь - будет брачной!))

Настроение: Норма

Право первой ночи - это обычай, который был широко распространен во многих культурах и заключался в том, что первую брачную ночь невеста проводит со своим хозяином, владельцем, важным социальным лицом, вождем племени и т.д.
Геродот, описывающий жизнь древних народов Африки, упоминает об этой традиции. В Европе этот обычай просуществовал до XVII - XVIII веков в различных странах. В Швейцарии это право исчезло в конце XVI века, в некоторых германских государствах оно в это время стало заменяться выкупом, данью. В Баварии этот обычай существовал до XVIII века. В племенных общественных организациях эта традиция также распространена (Центральная и Южная Америка, Африка, Полинезия, Малайский полуостров).
Все, что связано с женщиной, продолжением рода, представлялось так называемым примитивным народам чем-то опасным, связанным с противоестественными силами. Особое опасение представляли менструальная кровь и кровь, появляющаяся при разрыве девственной плевы. Поэтому, чтобы обезопасить молодого и неопытного жениха, предпринимались различные меры.
Часто обязанность лишить невесту невинности возлагалась не на жениха, а на более опытного мужчину. В Северной Африке в начале нашей эры в первую брачную ночь все гости по очереди совокуплялись с невестой, и каждый гость дарил ей специально приготовленный подарок. У древних жителей Балеарских островов с невестой сначала ложился самый старший и почетный из гостей, затем следовали другие в зависимости от ранга и возраста. Жених был последним, кто удостаивался этой чести (в анекдоте, когда утром слышится возглас: "Кто еще с невестой не спал?" - подчеркивается дикость и нелепость подобной ситуации, однако... эти ситуации были в реальном прошлом).
В племенах Центральной Австралии, Центральной Америки, на Маркизских островах и в Новой Гвинее перед свадьбой пожилая женщина лишает девушку невинности костяным ножом или пальцем. Затем все мужчины из клана, к которому принадлежит жених, по очереди совокупляются с невестой, и только после этого она передается будущему супругу.
В некоторых случаях эту ответственную и тяжелую работу берет на себя мужчина из чужой деревни или чужого рода. Его еще надо поуговаривать! У народа, жившего в Индии, на свадьбу для этой цели приглашался мужчина со стороны. Он оставался в деревне на одну ночь и вступал в половой контакт с невестой. При этом необходимо лишить девушку девственности непременно до прихода первых месячных, то есть до наступления половой зрелости. Если к наступлению первых месячных девушка не лишилась невинности, это считается настолько постыдным, что до конца жизни ее родителей будут попрекать этим, а девушка может так и не найти себе жениха.
Позже, когда уже существовало право выкупа, зачастую ограничивались данью, подарками со стороны господина. Можно предположить, что просуществовавший до середины XX века обычай одаривать невест помещиком, владельцем усадьбы, отражал описываемый закон.
Существуют разные трактовки истоков возникновения этой традиции. По мнению Зигмунда Фрейда, эта ситуация отражает издавна сложившиеся отношения с отцом, которому принадлежали все женщины, а также право разрешить или запретить сексуальность сына. Отношение к отцу переносилось на господ, помещиков, вождей.
Другие исследователи искали корни в экономических причинах, когда право первой брачной ночи подтверждает право собственности. Есть гипотезы о том, что мужу передается жена в "проверенном" состоянии и господин берет на себя опасную роль "первоиспытателя". Есть представления о том, что властный, мудрый человек при дефлорации передает женщине частички своих свойств. Часть специалистов корни этого явления видят в древности, когда моногамных браков не было, но была сакральная проституция с приношением девственности в жертву божеству (роль божества обычно исполнял жрец).
Не исключаются и соображения о том, что, кроме всего сказанного, этот обычай выражал право суверена на женщин как на собственность и он пользовался этим правом из собственных потребностей. Косвенным подтверждением этому служат факты, когда от непривлекательных невест отказывались и право первой брачной ночи нарушалось, в других же случаях - исполнялось неукоснительно.
Дефлорация в различных культурах осуществлялась по-разному, например, с помощью специальных приспособлений и т.п. Некоторые мужчины и сегодня придают этому моменту какое-то особенное и сверхважное значение. Интересно, что в некоторых публичных домах для таких мужчин проститутки используют специальные имитаторы девственной плевы.
Понятно, что сегодня право первой брачной ночи представляется диким и жестоким. Но думается, что страдания, слезы и мучения невесты и жениха - это плод сегодняшнего воображения.
Скорее всего, в те времена брак заключался отнюдь не по любви. Отношения были договорные. Жених и невеста никаких эмоциональных привязанностей друг к другу не испытывали. А посему происходящее не могло их травмировать.
В Европе право первой брачной ночи прекратило окончательно существовать с концом средневековья. Постепенно законодательство стало вмешиваться в эту сферу.
Сейчас, если обозреть культуру мира в целом, можно сказать, что права первой брачной ночи не существует.
Сексуальная сдержанность в первую брачную ночь, а иногда в течение нескольких ночей кряду, как показывают исследования, характерна для многих культур.
Термин "тобиасовы ночи" происходит из Ветхого Завета. Новобрачным было строго-настрого запрещено в первую брачную ночь не только половое сношение, но и его суррогаты.
Причины, лежащие в основе этого события, достаточно различны. Збигнев Лев-Старович разделяет их на несколько типов.
1. Страх перед божеством
Во многих так называемых примитивных культурах, а также в Древней Греции господствовало представление, что божество имеет право на первую ночь, что оно оплодотворяет женщину. Долг мужчины - оказать послушание, а женщины - отдаться божеству. При наличии веры, ярком воображении, богатой фантазии и истерических чертах личности женщина это "чувствовала". В некоторых древних сонниках содержатся сюжеты снов подобного содержания.
2. Изначальный страх перед злыми силами, демоном
В ряде культур предполагалось, что женщина связана с темными силами зла, что она собственность демона. Первая брачная ночь рассматривалась как вызов смельчака демону, как определенная битва за женщину между возлюбленным и силами зла.
В Ветхом Завете описана ситуация, когда демон Асмодей поочередно убивает семь мужей Сары. У персов и ассирийцев демоны играли фактически ту же роль. На Крите в брачную ночь муж убегал от новобрачной, опасаясь мести злых духов. Можно сказать, что в этих случаях первая брачная ночь связывалась со страхом, опасностью, и только соблюдение определенных правил поведения могло от них уберечь.
3. Христианский аскетический образ жизни
В этом случае секс рассматривался только как источник плодовитости. Сексуальное наслаждение вызывало отрицательное отношение.
Известный синод в Карфагене (398 год) рекомендовал супругам воздерживаться от сексуального контакта в первую брачную ночь - для демонстрации умения владеть своими чувствами. Позже рекомендовалось воздерживаться уже три ночи, каждая из которых посвящалась - Матери Божией, святому Иосифу и т.д.
4. Идея строго постепенного узнавания супруга
В Древней Индии после свадьбы рекомендовалось сексуальное воздержание в течение ряда первых суток. За это время супруги должны были узнать друг друга поближе, познакомиться с особенностями и привычками каждого, найти психологический контакт, создать благожелательную интимную атмосферу. Только потом соитие являлось как бы логическим продолжением процесса сближения.
Следует признать, что за этим явлением стоит определенная жизненная и психологическая мудрость: ведь в брак вступали люди, подобранные родителями, и, возможно, в первый раз друг друга увидевшие.
Постепенность, ознакомление друг с другом, взаимопонимание и симпатия помогали создать благоприятный фон для дальнейшей жизни этих двух людей.
"Тобиасовы ночи" вошли в историю сексуальных обычаев, отражающих влияние различных подходов к сексу (магических, мистических, религиозных). Ставилась или нет эта задача, но в определенной мере "тобиасовы ночи" предупреждали невротические реакции, резкость, элементы насилия.
Гармоничная сексуальная связь партнеров требует постепенного наращивания интимности, освоения с особенностями личности другого, с его телом, спецификой расположения и действия эрогенных зон.
Многие современные издания используют или усовершенствуют рекомендации культур Востока по "аре аманди" ("искусство любви").
Дефлорация в буквальном переводе на русский язык - срывание, лишение цветка. Как видим, разрыв девственной плевы - действие сугубо механическое, означалось аллегорией высокого смысла. В древнегреческой мифологии Гименей - бог брака. Отсюда и название плевы, и брачная церемония (вспомните: "Пою тебе, Бог Гименей...")
Различные традиции отношения к девственной плеве мы уже рассмотрели. Интересно, что у некоторых народов оно было не просто, а резко отрицательное. Так в Парагвае акушерка при родах немедленно разрушала плеву девочки пальцем, в Колумбии это же действие производила сама мать.
По свидетельствам этнографов, по сей день в некоторых племенах Африки существует обычай зашивать девочке влагалище и вновь его расшивать в день свадьбы.
В первые годы нашей эры в правление императора Тиберия, при котором оргии и сексуальные экстравагантности потрясли Рим, существовал закон, по которому палач должен был лишить девственницу плевы перед ее казнью.
Возвратимся к проблеме дефлорации. Чаще дефлорация для женщины играет роль определенного стресса, однако следует разобраться в его конкретных причинах. В основном дело связано с двумя факторами - анатомическими особенностями девственной плевы и особенностями поведения первого сексуального партнера.
Насчитывается 24 вида девственной плевы самого разного расположения и диаметра отверстий, различной плотности и растяжимости. В силу этого возможен самый первый в жизни девушки половой контакт без кровотечения и без болевых ощущений. Обычно разрыв девственной плевы сопровождается незначительной, быстро проходящей болезненностью и скудным кровотечением.
Как отмечают гинекологи, бахромчатая форма девственной плевы с широким отверстием и легко растяжимыми краями зачастую дает возможность не только совершить половой акт без традиционных последствий, но даже произвести гинекологический осмотр с помощью зеркала без дополнительного нарушения девственной плевы. Подобные случаи приводят к нелепым, а зачастую трагичным жизненным сюжетам.

Нимеген, 1904г.

Я. честно заявляю, что счастье моего брака исчезло в тот момент, когда отец поцеловал меня в лоб после свадебного обеда. Вернее, мои страдания начались вскоре после этого родительского поцелуя. Эти страдания были прямым результатом моего брака с капитаном Маклеодом - страдания, которые я, глупая девушка, только что вышедшая из монастыря и почти сразу попавшая на брачную постель, не могла увидеть даже в страшном сне. Они начались в нашу первую ночь. Я не думаю, что так часто бывает, когда молодую девушку - я не утверждаю, что была невинна, но можно сказать, я ожидала нашего уединения с трепетной надеждой, - более грубо насилуют, унижают и оскорбляют, чем меня во время этого отвратительного, варварского ритуала, который остался в моей памяти как брачная ночь. Мы ушли со свадебного обеда, когда гости еще ели, и поехали не в Висбаден, где должны были провести медовый месяц, а в Зандвоорт, небольшое местечко около Амстердама. Мой любимый муж хотел воспользоваться своим правом первой ночи в уютном отеле, а не в тесном купе.

Атмосфера нашей комнаты в отеле была какая-то угнетающая, и я чувствовала себя не молодой невестой, а жертвой. Стены были темные, двери тяжелые, с железными завесами, как в средневековом замке. Тяжелые портьеры были не такими чистыми и заглушали все звуки.

Короче говоря, когда мы вошли в комнату, было примерно десять часов вечера, мой муж строго сказал служителю, чтобы нас не беспокоили, после чего надежно запер дверь. Потом… потом он повернулся ко мне. Он меня испугал. В его глазах был странный блеск. Сегодня сразу узнаю садиста по такому блеску в глазах.

Ну, моя дорогая Гретти, ты, наверное, ожидала этого момента с нетерпением?- спросил он. Я заметила, что он даже не ждет моего ответа. Он помог мне снять пальто, бросил его на пол и оттолкнул ногой. А потом он начал буквально рвать на мне платье. Буквально. Я была настолько ошеломлена, что даже не догадалась его спросить: "Что ты делаешь?" Мое свадебное платье было сделано из тонкого белого шелка. Оно было очень длинное и облегало фигуру. Мои роскошные черные волосы были покрыты тяжелой вуалью, которая делала меня похожей на монахиню. Я решила сохранить свое красивое свадебное платье, а теперь куски его разбрасывались по всему полу.

Затем капитан ухватился за мой красивый корсаж, отделанный кружевами, рванул его и оголил мою грудь. Я не могла произнести ни слова, дрожа от страха. Вид моей голой груди просто лишил его рассудка. Он грубо хватался за мое платье и продолжал рвать шелестящий шелк, как сумасшедший - нет, как демон. Он разорвал его у талии, на бедрах, и в конце концов красивое свадебное платье валялось у моих ног. Вернее, это были жалкие остатки шедевра, сделанного известным парижским мастером.

Затем была разорвана нижняя юбка, и нечем было прикрыть мое тело. Я стояла в полной растерянности, прикрывая руками свою наготу, замерзая и умирая от страха. Ушли все мои надежды, забыты все мои мечты. Я теперь была лишь его жертвой. В следующий момент я осознала, какому чудовищу попала в руки.

Ревущий зверь напал на меня. Полностью одетый, он обрушился на меня всем своим весом. Его борода заполнила мой рот. Вначале я ощущала невыносимую тяжесть его тела, потом его рука стала щупать мое самое сокровенное место, и вдруг без всякого предупреждения и подготовительной ласки я ощутила ту часть мужчины, о которой так часто мечтала и которая должна быть источником неописуемого наслаждения.

Я почувствовала горячую штуку между ног - мой муж силой раздвинул их своими коленями. Его дубинка была твердой, и, несмотря на свою растерянность, я ощущала, как она тычется, ища то место, в которое надо было влезть.

Он нашел это место быстрее, чем я ожидала, - то крошечное отверстие, которое так часто испытывало наслаждение от тонких пальчиков Генриетты. Но тут же все мое тело охватила такая страшная боль, что я заревела, как раненый зверь. Как будто раскаленный железный прут вонзился в мой живот. Боль была такой невыносимой, что мужу не потребовалось затыкать мне рот рукой, как первый раз: я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, он стоял надо мной почти голый и собирался положить холодный компресс на мой горящий треугольник. Возле кровати стоял таз с водой, покрасневшей от моей крови.

Я смотрела на тяжелый, громадный инструмент мужа, который свисал почти до колен, - инструмент пытки, так мучительно терзавший меня. Это был инструмент, который сделал бы честь любому жеребцу. И, к своему ужасу, я скоро это осознала.

Ну, все кончено. Ты меня здорово напугала своим обмороком. Не беспокойся, первый раз всегда бывает больно. Ведь больно было, да? Но все кончено, в конце концов, ты не старуха, так ведь? - И тут я услышала эти ужасные слова:

Ладно, дорогая, давай приступим. Я еще не закончил свое ужасное представление.

С этими словами мужчина, который стал мне совершенно чужим, отодвинул таз и сказал:

Что, ты удивлена, что он так висит? Подожди, сейчас он изменится. Только прими нужную позу.

"Позу"? Какую позу? Я ничего не понимала. Мой муж был совершенно другим человеком по сравнению с тем, каким он был в период ухаживания. Но оказалось, я еще не до конца испила эту горькую чашу.

Ладно, давай, раздвинь ноги, теперь подними бедра. Я хочу посмотреть эту прелестную ямку. Это меня приводит в возбужденное состояние. Да, дорогая, ты еще подивишься своему мужу. Капитан Маклеод знает, как это делать, все это знают

Невероятно, это был мой муж На свадьбе он выпил немало вина, он даже был пьян, может быть, он и сейчас такой от вина? Я еще не знала о необыкновенном распутстве этого человека.

Он раздраженно бормотал:

Вот, черт, не встает Ну, ничего, дорогая, я тебя немножко похлещу, больно не будет. Но зато у тебя будет твердое внутри.

С этими словами, которые я не сразу поняла, он взял свой кавалерийский хлыст - тонкий, очень гибкий бамбуковый прут, который всегда носил с собой.

Несколько слабых ударов - и он встанет, ты будешь довольна. Ты чего шарахаешься? Разве тебя отец не наказывал?

Его жестокие руки, которые привыкли давать по уху новобранцам, схватили меня. Он бросил меня на кровать, почти вывихнув плечо, и я вынуждена была сдаться. Я легла на живот, как он приказал, и, рыдая, проговорила:

Ты хочешь бить меня в нашу брачную ночь Но что я сделала, скажи мне, чтобы меня наказывать? Почему ты хочешь бить меня, а не заниматься любовью?

Но я тебе все это возмещу, я тебя введу в мир любви. Ох, уж эти монастырские девицы, их-то я и люблю

С этими словами его хлыст просвистел в воздухе и впился в меня. Первый удар был ужасен, как укус змеи.

О, он начинает двигаться. Посмотри, Грит, я же тебе говорил Еще несколько шлепков, и я тебе доставлю та-кое наслаждение, что ты долго будешь ходить с сияющими глазами.

Неужели он действительно считает, что делает мне одолжение? Но наносимые им удары явно доставляли удовольствие моему палачу. Я подверглась адской пытке. Я ерзала, пытаясь избежать побоев, но все было напрасно.

Да лежи ты спокойно, черт возьми, ты лучше посмотри на мою штуку

Скосив глаза в его сторону, я со страхом убедилась, что он не хвастается. Его член стоял, как дубинка. К счастью, мне тогда не пришло в голову, что этот зверь намерен снова всунуть в мое тело этот страшный инструмент.

Ну, Грит, попробуем снова?

Боже, эти слова напугали меня больше, чем ужасное избиение.

Нет, пожалуйста, я больше не могу, у меня болит все тело, - взмолилась я.

А, чепуха. Ты тоже этого хочешь, я не слепой. Ну-ка, быстрей раздвинь ноги, к чему эта фальшивая скромность? Я тебе уже говорил - невеста солдата должна быть быстрой, иначе она испортит самый красивый маневр мира.

Но… ты мне делаешь так больно Ой, ой, я не могу, я больше не вынесу… Ой, ой, пожалуйста, прекрати это…

Я извивалась, как червь, я кричала, визжала, но все бесполезно. Этот сумасшедший, овладевший моим телом, не слушал. Мои мольбы, казалось, еще больше возбуждали его. Сегодня я точно знаю, что это так. Слезы, крики и отчаяние - то, что этому чудовищу было нужно, чтобы сломать все естественные барьеры стыда и нежности, существующие между полами. Только таким путем этот скот был способен закончить половой акт. Мой муж - да разве достоин он этого названия? - поставил свой инструмент пытки удивительно точно перед моими узкими воротами, преисполненный решимости к новому штурму, несмотря на мои протесты. Первый толчок этого тяжелого орудия чуть не лишил меня чувств. И мне стало ясно: либо эта толстая дубинка должна стать меньше, либо моя бедная маленькая дырочка просто разорвется, так как она не способна так сильно растянуться.

Чудовищный разряд, который потряс все мое тело, устранил все сомнения по поводу результата этой неравной битвы. Громадный поршень вонзился в мое тело, дав ход какой-то адской машине. Это единственное сравнение, которое я могла сделать, потому что теперь регулярное, бесконечное движение вниз-вверх этого ужасного поршня, дьявольское постоянство которого напоминало мне слепое движение страшной машины,- это движение обрушивалось на меня. К сожалению, на этот раз я ощущала, что со мной делают, так как не было ни спасительной анестезии, ни потери сознания, которые облегчили бы мои страдания. Каждый болезненный толчок в мое тело точно регистрировался моей расстроенной нервной системой.

Я бы никогда этому не поверила: чудовищу удалось проникнуть в меня на две трети своей величины.

Этот прямой кол вонзался в меня все глубже и глубже, каждый последующий удар поражал меня все сильнее…

Туша, придавившая меня к матрасу, хрюкала, хмыкала, бормоча: "О, фантастика, чудо - какая прелестная маленькая п…, как будто сделана из резины… намного лучше, чем первый раз… хм, она тоже становится мокрой… неудивительно, с таким х…, как мой"

Меня начало тошнить. Я была потрясена не только болью и унижением, но и ужасной вульгарностью этого человека, которого я любила, а теперь испытывала к нему отвращение. Мне казалось, что меня пронзают все сильнее, что громадный кол истирает меня до крови, с каждым толчком становясь все длиннее и толще. Я больше не могла этого вынести. Меня охватила лихорадка, у меня возникали галлюцинации. Я видела снежный ландшафт, а потом - как будто плыву на парусной лодке в бурю. И эта страшная боль, разрывающая меня…

Ну, малышка, разве тебе не хорошо? Это то, что называется хорошей е… Теперь ты можешь наслаждаться - я буду е… тебя, сколько тебе нужно. Требуется немало времени, прежде чем я кончу. Чем дольше, тем вы больше это любите.

Я задыхалась - из-за слез и рыданий мне не хватало воздуха. Из горла вырывался оглушительный визг, я вопила так громко, что даже это тяжело дышащее животное стало обращать на меня внимание.

Конвульсии, сотрясающие мое тело, судороги, побуждающие меня дергаться, очевидно, еще больше возбуждали моего партнера. Возможно, эти рефлексы моего страдающего тела усиливали его страсть, потому что остатки моего угасающего сознания позволили мне заметить: его член стал еще утолщаться и увеличиваться. Да, я могла ясно это ощущать, он стал еще тверже в моей ослабевшей плоти. Стало так невыносимо, что я попыталась схватить этот бесконечно тяжелый кол обеими руками и вытащить его их себя.

И тут же в меня прыснула горячая струя. Я думала, это кипящая вода, и испугалась ожогов, и в этот момент страшное копье вылезло из меня. Теплый сок стекал с моих бедер, простыня подо мной стала мокрой. Так я провела первую брачную ночь.

Невероятно, но факт. Несмотря на ужас первой брачной ночи, несмотря на мое разочарование и страх, который я испытывала после нее, несмотря ни на что, я жила с капитаном как его жена. Хуже того, я твердо считала, что так и должно быть. И когда обстоятельства требовали моего унижения, причем в таких формах, которые не поддаются описанию, я терпела его выходки с преданностью жены. Мы провели медовый месяц в германском городе Висбадене. Капитан снял в аренду дом, к счастью, здесь не было близких соседей, потому что не было недостатка в криках и громких рыданиях. Он не щадил меня ни днем, ни ночью. Его похоть, похоть собаки или горячего жеребца, была ненасытной. Я уверена: единственное, о чем он жалел в этом мире, так это о том, что природа дала ему только один половой член. Его страсть не имела границ, и даже во сне его громадный стоячий орган говорил о желании. Он преследовал меня везде: в спальне, в гостиной, на различных кушетках и диванах - все они были свидетелями наших многочисленных совокуплений. Каждый уголок, даже самый незаметный, использовался этим сатиром для удовлетворения своей похоти. Не думаю, что остался хотя бы один стул, который не служил бы хоть раз пьедесталом для плотских забав моего мужа. У него была мания использовать самые невероятные места для действий, которые большинство людей предпочитают совершать в уединении. Я сгорала от стыда, когда муж набрасывался на меня во дворе и даже в парках Висбадена. Он ставил меня у дерева, задирал платье и работал надо мной среди бела дня, не боясь прохожих. Он говорил, что нет ничего более возбуждающего, чем импровизация этого дела, и что у людей глупые предрассудки заниматься любовью только в изолированных комнатах, подальше от окружающего мира.

Какого черта нам прятаться? Даже звери делают это, где хотят, прямо на глазах людей, и они не находят в этом ничего особенного. О, мораль наших городов - сплошное лицемерие - он говорил это не только мне, но и знакомым, что вызывало удивление, а меня повергало в страшное смятение.

Я терпела эту жизнь три недели подряд. К счастью, отпуск моего мужа кончился, и мы уехали в Голландию. И тут я обнаружила, что у него есть еще одна страсть - картежная игра. Не знаю, когда он выполнял свои служебные обязанности. Мне казалось, что все время, свободное от секса, он тратит на азартные игры. Его невозможно было оттащить от карт. Мое приданое растаяло быстрее, чем снег весной, и наши средства бывали очень скудны, особенно когда капитан снова оказывался в долгах. А это было чуть ли не всегда. Его жалованья едва хватало, чтобы расплатиться с ними, и он регулярно занимал деньги у тети Фриды, которая всегда была готова помочь любимому брату. Он занимал у друзей и коллег, но почти никогда не возвращал им долги, и это кончилось тем, что ему перестали одалживать деньги.

И вот наступил день, когда он вынужден был прибегнуть к последнему средству.

Он совершенно спокойно, без всякой тени смущения, объяснил мне, что наступила моя очередь достать денег. Это были ложь, потому что после возвращения в Голландию я часто обращалась за помощью к папе, и тот, желая помочь своему зятю, платил и платил, пока не потерял терпение.

А что ты так беспокоишься? У меня же много друзей, и тебе повезет хотя бы с одним из них. Я не слепой, я знаю некоторых, кому ты очень нравишься. В конце концов, ты же не принцесса. Не забывай, моя дорогая Григ, что у меня в жилах благородная кровь и что мой род сыграл большую роль в славной истории Шотландии, очень большую роль…

Капитан при любой возможности упоминал о своем благородном происхождении. "Мой дядя, адмирал флота его величества…", - начинал он, и все это меня страшно раздражало. Но это было ничто по сравнению с его подлым отношением ко мне.

Когда он дошел до ручки, не видя иного способа добыть денег, он послал меня к Калишу. Это был богатый банкир, друг моего мужа, и при первом же знакомстве я его невзлюбила. Он нахально раздевал меня своими глазами и даже пробовал назначить мне свидание - ясно, для какой цели. Возможно, его соблазняла моя экзотическая фигура. Даже когда я была совсем девочкой, обо мне говорили, что я очень привлекательна. Но я клянусь, что никогда не флиртовала с ним, мне это и в голову не приходило. Я была очень расстроена и рассказала мужу о его непристойном поведении. Он лишь рассмеялся, назвал меня глупышкой и сказал, что ничто не разжигает его страсть больше, чем сознание того, что его жена желанна для его друзей. Он тут же продемонстрировал, насколько эффективно моя жалоба отразилась на его страсти…

И когда он еще тяжело дышал, лежа на мне, он возобновил разговор о своем затруднительном финансовом положении. А требование помочь ему было недвусмысленным:

Сегодня ты должна пойти к Калишу, моя дорогая Григ. Иначе я буду полностью разорен и меня выгонят со службы. Я знаю, тебе это все равно, но сомневаюсь, что твой отец пожелает иметь зятя, потерявшего честь, - так цинично начал он.

Но,- ответила я запинаясь,- ты же не можешь допустить, чтобы я пошла к этому мужчине, особенно после того, что я тебе о нем рассказала. Я же новобрачная, жена офицера, он побоится, что ты вызовешь его на дуэль и убьешь его.

Да, я была невинна и глупа в те годы. Мой муж никогда бы не вызвал никого на дуэль. А когда речь шла о деньгах, он был способен закрыть глаза на все. Но тогда я этого не осознавала.

Ты что, отказываешься помочь своему мужу? Ну, тогда объясни мне: какая мне польза от такой жены? Я о тебе забочусь, люблю тебя, балую тебя, а когда отчаянно нуждаюсь в помощи, ты даже пальцем не хочешь пошевелить

Как ты можешь так говорить? Я буду рада тебе помочь, но разве тебе безразлично, как поведет себя Калиш по отношению ко мне?

А, брось, он тебя не укусит. И даже если… Не будь такой дурочкой. Я знаю, что ты не изменишь мне за моей спиной. А на этот раз я сам хочу этого Боже, я женился на самой глупой бабе на земле Я хочу, чтобы ты пофлиртовала с ним и даже занялась любовью Мне срочно нужны деньги

Я онемела. В последний раз я попыталась его урезонить:

Маклеод, я, возможно, глупая, у меня мало опыта. Но одно я знаю точно: когда ты сунешь в рот постороннему человеку палец, он откусит тебе всю руку, и что дальше последует - нетрудно представить.

Мой муж удивленно поднял брови:

Ну и что? Ты же не ребенок. И со мной ты уже не девственница. Ладно, ладно, - быстро проговорил он, увидев, как я покраснела, когда он произнес эти ужасные слова.- Это будет не так уж плохо. Если ты предложишь что-нибудь лучшее, я не буду настаивать. Но одно скажу тебе точно, - его голос стал угрожающим: - Без денег домой не приходи, иначе… Для меня все было ясно. Я еще не знала, кончать ли свою жизнь или выполнять этот ужасный приказ? Имею ли я право уходить из жизни? Вернее, имею ли я право уничтожать новую жизнь, еще не родившуюся? Я была беременна - это был Норман, мой первенец, который под моим сердцем готовился войти в этот странный мир. И потом был еще папа. Проступок, который будет стоить мне чести, от него можно скрыть, но мой трусливый уход из жизни погубит его.

| |

Первая ночь: что делать?

Но вот невесту молодую

Ведут на брачную постель.

Огни погасли и ночную

Лампаду зажигает Лель...

А. С. Пушкин

Я только малость изложу в стихе -

На все я не имею полномочий.

Я был зачат, как надо: во грехе,

В поту и нервах первой брачной ночи...

В. Высоцкий

Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне...

Песнь песней, 6:3

Немногие знают, что само слово «Лель», так часто встречающееся у российских поэтов, пришло в русский язык из куда более древнего иврита и является производным от слова «лайла» – «ночь».

Ночь считается в еврейской традиции самым благоприятным, самым желательным временем для интимной близости.

И есть, согласно еврейскому закону, только две ночи, когда близость между мужчиной и женщиной не только желательна, но и обязательна – это ночь после возвращения жены из «миквы» (такая ночь в жизни еврейских супругов случается раз в месяц) и первая брачная ночь.

Как мы уже писали, накануне свадьбы молодые предупреждены, что, как бы им это ни было непривычно и трудно, но они обязаны в эту ночь достичь полноценной сексуальной близости.

При этом новобрачному предписывается помочь своей юной жене раздеться донага, затем раздеться самому и попробовать возбудить ее, нашептывая на ушко нежные слова любви. Одновременно он должен ласкать ее тело, добиваясь пробуждения желания. Но и новобрачной предписано возбуждать жениха ласками, добиваясь эрекции члена (в рекомендациях говорится так: «пока он не отвердеет»). Если же эрекция не наступает, то молодой жене рекомендуется (но не более того) попробовать возбудить фаллос своего мужа поцелуями и языком.

Когда же эрекция достигнута, новобрачная должна всячески помочь своему супругу (который, как уже говорилось, зачастую так же неопытен, как и она) и направить рукой его член во влагалище.

Затем, как бы невесте ни было больно и каким бы обильным кровотечением ни сопровождался бы у нее разрыв девственной плевы, она вместе со своим возлюбленным должна завершить половой акт, вымыть свои половые органы и прибегнуть к омовению рук.

С этого момента молодая жена считается запретной для мужа (минимум на четыре дня), так как кровь девственной плевы приравнивается к менструальной крови. А это значит, что после первого в своей жизни полового акта молодая женщина тут же становится «нидой»* – ритуально нечистой.

В течение всех следующих четырех дней она должна проверять, нет ли у нее кровотечения. Только в случае, если оно действительно отсутствует даже в самой минимальной степени в течение уже упоминавшихся четырех дней, супруги могут снова возобновить взаимоотношения, разумеется, до начала у молодой жены месячных, означающих, что она снова стала «нидой».

Кому-то этот закон может показаться слишком суровым, ограничивающим сексуальные желания молодых супругов и мешающим им насладиться друг другом. Но любопытно, что известный немецкий сексолог Роберт Нойман, автор ставшей классической «Книги о супружестве», также рекомендует молодым в течение как минимум трех – четырех дней после первой брачной ночи воздерживаться от близости. При этом Нойман, скорее всего, не имел никакого понятия о еврейской традиции и не намеревался призывать всех своих читателей к соблюдению ее правил. Нет, выдавая подобную рекомендацию, он основывался исключительно на здравом смысле: с его точки зрения разрыв девственной плевы влечет за собой травму влагалища, и новые сексуальные контакты сразу после такой травмы могут замедлить его заживление. А стало быть, и отодвинут время, когда женщина начнет получать подлинное удовольствие от интимной близости.

Еврейская традиция учитывает, что первая брачная ночь сопряжена для молодой пары с колоссальными и физическими, и психологическими нагрузками. В связи с этим мужчина, женившийся на девственнице, на следующий день после свадьбы освобожден не только от обязанности идти в синагогу, но и обязанности чтения утром главной еврейской молитвы «Шма, Исраэль»* («Слушай, Израиль, Господь – Бог наш, Господь – один!»), которую согласно Галахе, каждый еврей должен читать дважды в сутки и еще раз перед сном. В то же время, если религиозный еврей женился на вдове или разведенной женщине, никто с него обязанности читать «Шма, Исраэль» не снимает. Но и выжидать четыре дня после первого соития ему, понятное дело, не нужно, так как оно не сопровождалось разрывом девственной плевы и, соответственно, выделением крови.

В самой неприятной ситуации молодая пара оказывается в том случае, если у невесты неожиданно начались месячные прямо на свадьбе. Об этом жениха шепотом извещают в тот момент, когда он ждет под хупой невесту – и это означает, что после брачной церемонии они не смогут даже взяться за руки. И вообще о каких-либо, даже самых невинных ласках им следует забыть до тех пор, пока у молодой супруги не кончатся месячные и после них не пройдет семь обязательных «чистых» дней.

Разумеется, соблюдать все эти запреты молодой, только что поженившейся паре (особенно, если брак заключен по любви) крайне нелегко. И для того чтобы из-за взаимного влечения к друг другу они не нарушили законы ритуальной чистоты, во многих еврейских общинах к новобрачным приставляется 6-8-летняя девочка, как правило, младшая сестра или племянница невесты. Этой маленькой дуэнье предписано в течение почти целой недели неотрывно следовать за молодыми и даже спать с ними в одной постели, за что родители новобрачных обещают ей, соответственно, конфеты и карманные деньги.

Разбирая эту обычную для еврейской религиозной семьи жизненную коллизию, мы вновь невольно вынуждены вернуться к уже упоминавшемуся рассказу Эстер Бар-Хаим «Почему смеялась невеста». В нем роль дуэньи поручается младшей сестре невесты; причем 10-летней девочке объясняют, что она должна спать с молодыми в одной постели, чтобы охранять их от разбойников.

Между прочим, весь сюжет строится на том, что невеста – невежественна в вопросах интимной жизни, не знает, откуда берутся дети, а поползновения мужа кажутся ей дикими и развратными. В первую брачную ночь между ней и мужем ничего не произошло, и поначалу ее вполне устраивает то, что младшая сестренка постоянно находится в ее новом доме. Но цель рассказа как раз и заключается в том, чтобы показать, как (во многом благодаря деликатности и тонкости натуры молодого мужа) между двумя новобрачными, до этого едва знавшими друг друга, возникает сильное и глубокое чувство. Словом, рассказать, как рождается настоящая еврейская семья. «Значит, вы больше не боитесь разбойников?!» – спрашивает девочка в финале рассказа сестру, когда та отсылает ее домой к матери. «Нет, мы больше не боимся!» – отвечает она, мечтая о той минуте, когда останется наедине с супругом.

Впрочем, помочь молодым супругам легче перенести необходимое после брачной ночи воздержание призван и обряд «Шева брахот», что в буквальном переводе означает «Семь благословений». Заключается он в том, что в течение семи дней после свадьбы в доме друзей и родственников новобрачных устраивается праздничная трапеза, сопровождающаяся песнями, шутками, играми, шарадами, беседами о Торе и завершающаяся чтением семи традиционных благословений в честь молодой семьи. Начинается такая трапеза обычно после захода солнца, а закончиться может далеко за полночь, так что это, вне сомнения, помогает сублимировать сексуальное желание. Ну, а сами эти дни призваны подготовить молодоженов к повседневной семейной жизни, когда им будет запрещено не только вступать в интимную близость, но даже и прикасаться друг к другу в течение всех двенадцати, а то и четырнадцати дней в месяц, о чем мы расскажем ниже.

Первое брачное утро. Леньку я родила без мужа. Разумеется, любимый мужчина принимал в его зачатии посильное участие. Но испарился он из нашей с сыном жизни еще до Ленькиного рождения. Родители бушевали, папа требовал открыть имя мерзавца. Он-де покажет тому кузькину мать и заставит… Я пожала плечами:
- Зачем? Сама справлюсь. Кому нужен отец, который не хочет знать сына? Конечно, было больно: ведь мужчина-то любимый, не какой-то случайный. Мечталось о семье, доме, собаке и гераньках на подоконнике. И не менее трех веселых карапузах, один за другим. Но если не сложилось, если ошиблась… То и фиг с ним! Обойдусь!

Я понимала, что родители меня осуждают: мало того что родила без мужа, так еще отказалась алименты с него стребовать… И вообще, разыгрывает самостоятельную! Мама вздыхала: «Ну, кто тебя с довеском замуж возьмет?» Вот вам и образованная современная женщина! Поначалу было трудно. Ленька ревел белугой дни и ночи, участковый педиатр делала умное лицо и говорила умные слова. А малой все равно орал, не спал. Спасла нас баба Клава. Заявилась однажды из своей деревни, послушала рев внука-первенца, понаблюдала, как я его кормлю… Поставила диагноз:

- Дите голодное. Сама не ешь, и мужика голодом моришь.

- Какого мужика, ба?

- Да вот энтого. Мужик завсегда есть хочет, хоть в месяц, хоть в сто лет. Собирай шмотье свое, едем в деревню. У меня там козочка, у Карповны за молоко от коровки договорюсь. А то уморишь малого тута. Да и себя тоже.

Я сомневалась. Туалет в кустах, вода в колодце… Как я там с ребенком? В их сельской лавке, наверное, и памперсов не продают… И тут понимаю: Ленька реветь перестал, смотрит с интересом на бабу Клаву. Что-то мне подсказало: кажется, идея попить козьего молочка малому очень нравится. И отправились мы с Леней к бабе Клаве на «докорм».

Мама, узнав о нашем переезде, только вздохнула:

Ты же все делаешь по-своему. Но я ничем помочь не могу, сама понимаешь. Не брошу же своих дипломников посреди учебного года?

Трудности быта в доме бабы Клавы оказались не такими уж и страшными, тем более что приближалась весна. Хотя памперсов, конечно, в сельской лавке не продавали, за ненадобностью. Ну, кто из сельчан станет тратиться на это баловство? Ползунки простирнула, на солнышке просушила - и порядок! Ленька на сельском воздухе быстро набирал вес, к июню вовсю уже ползал по двору в компании котенка. Рай!

В этой райской жизни была одна проблема - баба Клава решила, во что бы то ни стало устроить мою личную жизнь. Видите ли, пацану мужская рука нужна! Помогала ей в этом «благородном» деле соседка и товарка Людмила Карповна.

- Послушай, Руся, - сказала однажды тетя Люся Карповна, - я хочу выдать тебя замуж за одного очень хорошего и спокойного парня. Он видел твои фотографии, ты ему так понравилась… Знаешь, Федя не пьет, не курит. Работает в городе в частной фирме, электриком.

- Идеал. Теть Люся, а где же идеальный Федор видел мои фото? - поинтересовалась, пытаясь тоном смягчить резкость моих слов.

- Так я показала. Мне Клавочка дала две. Я выслала. Федечка скоро приедет в отпуск, привезет назад. Он же мне племянник.

- А почему такой идеальный парень хочет жениться на девушке с ребенком, которую ему присмотрела тетя? Сам он не может найти себе невесту?

- Потому что Федя… стеснительный. Понимаешь, он у нас чуть не утонул маленьким. С тех пор немного заикается.

- Тетя Люся, - вздохнула я, - понимаю вашу заботу о любимом племяннике, но я привыкла как-то сама с мужчинами знакомиться. Тем более что я его даже никогда не видела

- Сама-сама! - вмешалась в разговор баба Клава. - Вон твое «сама»… Тузика за уши таскает! Федька парень самостоятельный, серьезный. А в концертах ему не выступать! Между прочим, он письмо тебе написал. Люська, ты чего не даешь его? Вот, читай.

Ну, свахи! Вытаращив глаза, я открыла конверт. «Дорогая Руслана! Тетя Люся мне все о тебе рассказала. Нам обоим нелегко в жизни, поэтому я думаю, что был бы для тебя хорошим мужем, а для твоего сына отцом. Я детей люблю. Много читаю и охотно провожу время дома, танцую ужасно, зато классно готовлю. Давай встретимся! Федор».

Господи! Представляю, что эти интриганки парню наговорили! Впрочем, это письмо, написанное не очень грамотно, но искренне меня тронуло. Вот только одного неудачного любовного опыта вполне достаточно. У меня в жизни есть все для счастья: сын, квартирка, хорошая работа, куда вернусь после декрета.

И ничего менять не собираюсь! Я взглянула на старушек. С явным нетерпением они ожидали вердикта. - Бабуль, и вы, тетя Люся, спасибо, конечно, за заботу, но умоляю: не надо меня сватать. Никогда!

Они тут же надулись и гордо удалились. Я посчитала эту тему закрытой. Недооценила силу их желания помочь мне, независимо от моего желания…

Однажды я сидела на скамеечке перед домом, чистила созревшую фасоль, которой у бабы Клавы уродило немерено. Одним глазом присматривала за Ленькой. Сын, кряхтя, топтался около меня, постоянно заваливаясь на пятую точку.

Лето близилось к концу. Пора подумать о возвращении домой и обустройстве жизни в городе. Шеф звонил, спрашивал, когда мой отпуск закончится… Невольно задумалась и не заметила, что Леньки рядом нет. Очнулась, услышав его «па! дя!» где-то у калитки.

От того, что увидела, глаза на лоб полезли. Сынуля, покачиваясь, неуверенно ковылял по дорожке, протягивая руки к незнакомому парню. Первые шаги! Я вскочила. Ленька, шагнув еще раз, обессилено, но с довольным возгласом «ха!» упал в объятия незнакомца.

- Д-д-д-добрый д-д-день! - выдал гость, глядя на меня. На его щеках появились ямочки. Ухмыляющийся на все четыре зуба Ленька сидел на руках у парня так, будто именно там ему и место. Как у своего собственного.

А я заглянула в серые глаза незнакомца, и все преграды между мной и миром мужчин, и все твердые решения на тему «я сама» рухнули в один миг.

- Я вам молоко принес, тетя Люся послала, - словно извиняясь, произнес парень, указывая на бидончик, стоящий у его ног. - Руслана, простите, пожалуйста, за то письмо. Я Федор…

- Спасибо за письмо, и совершенно не стоит извиняться. Просто милые старушки все решили за меня, а я…

- А ты п-п-привыкла жить по п-п-принципу «я сама», - он улыбнулся.

- А ты моему Леньке понравился. И еще ты почти и не заикаешься.

Мы сразу стали говорить друг другу «ты», будто знакомы тысячу лет.

Наша свадьба, состоявшаяся через полгода была очень скромной. Главным действующим лицом на семейном торжестве оказался Ленька, которому по такому случаю пошили настоящий мужской костюм и галстук-бабочку. Мой полуторагодовалый сынишка вместе со всеми гостями кричал: «коко!», что означало «горько!», и постоянно требовал, чтобы с ним танцевали все по очереди.

Родители подарили нам большую сумму денег. Мама сияла, так как Федя ей очень нравился. Папа был доволен: наконец-то в жизни их взбалмошной дочки все по правилам. Ну, почти.

- Мы Ленечку заберем на пару дней, - сказала мама. - Пусть у вас будет медовая… хотя бы неделя.

Однако Ленечка ехать к бабушке отказался наотрез. Уцепился Феде за шею и начинал орать при малейшей попытке отодрать его. Увещевания и обещания показать мультик действия не возымели. Пришлось все-таки уступить.

Наша первая брачная ночь стала кошмаром. Ленька перевозбудился и абсолютно не хотел спать, сильно капризничал. Кроме того, у сынишки явно лезли зубки. Мы с Федей по очереди носили Леню на руках почти до рассвета. Наступило первое брачное утро…

Уснули измученные только под утро. Утомленный малой лежал между нами, вольготно раскинув ноги и руки. При малейшей попытке пошевелиться начинал хныкать. Не знаю, сколько времени я спала. Когда открыла глаза, увидела улыбающегося Федора. Ленька, свернувшись калачиком, мирно сопел в своей кроватке.

- Иди ко мне, - поманила я мужа знаком, приложив палец к губам.

Потом мы с Федей не раз смеялись, что у нас вместо первой брачной ночи получилось первое брачное утро. Мы боялись разбудить Леньку, и это придавало ласкам необыкновенную остроту. Глаза мужа говорили мне больше, чем слова, его прикосновения были такими нежными, что казались прикосновениями крыльев ангела.

Наши тела идеально подходили друг другу, никто не был победителем, никто не диктовал свою волю. Не требовались слова и любовные признания. Понимание шло из самого сердца, и земля кружилась вместе с нами в вихре страсти и нежности. Наслаждение пришло одновременно. Я не думала, что может быть так хорошо.

Загадочно улыбаясь, муж, все так же в тишине, принес мне завтрак. Желая поблагодарить за заботу, я потянулась к Феде губами…

Завтрак пришлось отложить на некоторое время. И нас нисколько не удивило, что ровно через девять месяцев родилась наша Маринка.

2014, . Все права защищены.