Дети от русских баб чеченцам не нужны. Почему русские дамы предпочитают чеченских мужчин Если за русской ухаживает чеченец

Прочла где-то тут тему о том, что дожна знать девушка,если она хочет замуж за чеченца.Хочу написать свою версию,т.к я являюсь таковой!)
Начнем с того,что женщина у чеченцев в большом почете и уважении, она имеет особый общественный статус. Женщина издравле- хозяйка огня/домашнего очага, мужчина является только хозяином дома.Женщин приветствуют стоя, особенно пожилых. Для чеченца величайший позор не почитать свою мать и её родственников.В Чечне, не пропускают женщину вперед, она должна идти сзади, заходить только после мужчины. Традиция пропускать женщину вперед появилась во времена пищерных людей, мужчина был добычиком,поэтому вес его жизни был тяжелее, если же в пещере хищник, то нападал первой на женщину.У чеченцев же наоборот, мужчина должен первым взять на себя опасность. Расскажу о том,как должна одеваться женщина, ни каких мини-юбок в Чечне! ни каких облегающих брюк, декольте, прозрачных кофточек, маек. Плечи должны быть закрыты, ноги тоже, хотябы по колено. Когда вы приходите в семью мужа,вы должны уважать его родителей, не перечить им. Готовит теперь в семье будите вы, его мама может вам помогать,но не обязана. Чеченцы очень чистоплотны, в доме всегда должен быть порядок. Вы не должны при его родственниках проявлять ласку к мужу, ни каких обнимашек,человашек, стреляний глазками,ведите себя скромно. Вам желательно выучить язык, т.к этим самым вы показываете,что уважаете его традиции. его менталитет.Но и для вас это плюс, частенько можно попасть в такие ситуации когда все разговаривают на чеченском,а вы ничего не понимаете, мне по началу казалось,что все обсуждают меня во время разговоров....да и к тому же лично для меня было бы унизительно не знать языка своих детей,но кому как.Смиритесь с тем,что ваши дети будут мусульмане. Чечнцы больше радуются рождению сына,чем дочери, т.к сын является продолжителем рода. Так же чеченцы очень гостеприимный народ,не удивляйтесь если в вашем доме постоянно будут гости. Если же вы идете в гости, то вы сразу же должны предложить свою помощь хозяйке, но не навязывайтесь,если сказали, не надо,значит сидите спокойно.Так же будьте готовы к нападкам от женской части родственников мужа,они могут показывать вам свое недовольство открыто, а могут и в тихую строить козни на вас. Не любят чеченки,когда женяться на русских, и это не по тому,что они все такие злые и противные, а потому,что войны которые были в чечне унесли много жизней.На данный момент в чечне помоему на 20 % больше женщин. Ну и получается так,что у них и так парней мало, и мы еще тут, чьего то потенциального жениха уводим!) В целом, меня все устраевает. Я домохозяйка, работаю дома, на нормальную работу муж не отпускает,а я и не хочу, все дела по дому сделала и занимайся чем хочешь в свое удовольствие.) Я смотрю на жизнь своих сестер и понимаю, что мне очень повезло. У всех моих сестер дома есть и драки и скандалы, то муж пьяный пришел,то совсем не пришел, то денег не дает,то еще что то!) А у меня полная противоположнось, не ругаемся,не скандалим, муж не пьет, не курит.Руку на меня ни когда не поднимал. Каждый день только и слышу,что я самая лучшая, самая красивая, что я его подарок с выше. Вообщем живу, как в сказке!) Главное понять весь их менталитет, принять их адаты...Не знаю как вы, но я готова ради любимого человека на что угодно, темболее в данном случает в ущерб себе я ничего не делаю.

П о данным правозащитников, с 2013-го по 2017 год на Северном Кавказе были как минимум 39 россиянок. Они стали жертвами так называемых убийств чести, мотивом для которых были слухи об их развратном поведении. Исполнителями такого убийства становятся, как правило, близкие родственники жертвы - отец, муж или братья. Общество и суд склонны их оправдывать. После огласки результатов исследования правозащитницы о слежке и угрозах. По просьбе журналистка Лидия Михальченко отправилась в Чечню, чтобы поговорить с местными мужчинами о том, как они относятся к женщинам и что может стать основанием для расправы над их женами, сестрами и дочерьми.

Тимур, таксист. Грозный

«Чеченке с детства объясняют, что так нельзя»

Девушка не должна проявлять интерес к мужчине, она может только позволить себя завоевать. Если я ухаживаю, она должна быть чуть-чуть недоступной, чтобы я не думал, что она благосклонна к каждому так же, как ко мне. Ей надо быть поскромнее. Чуть-чуть скромности! Я больше ничего не прошу. А то знакомлюсь, начинаю переписываться… Я никогда в жизни поцелуйчики не отправлял девушке в чате.

Нет, ну с парнями в переписке мы друг другу отправляем, чисто по приколу. Даже когда в компании прощаемся, друг другу говорим: «Ладно, братан, давай, целую!» Но то чисто наш юмор. С девушкой я даже шутить так не стал бы, не то что всерьез писать. Я считаю, это неправильно, если девушка такое себе позволяет. И есть девушки, которые знают, что это неправильно, а есть те, которым это неважно, они даже сердечки мне шлют!

Самый частый упрек, который я слышу от девушек: «А почему ты мне ни разу сердечко не отправил?» Я консервативен. В нашем понятии девушка, которая отправляет откровенные смайлики, несерьезная. Если она планирует выходить замуж, строить будущее, то это по меньшей мере некрасиво. С чисто чеченской ментальности это говорит о том, что девушка легкомысленная.

Если так поступает русская, это для меня нормально. Дело в менталитете. Чеченке с детства объясняют, что так нельзя. И если русская этого не соблюдает - это не ее вина, а если не соблюдает чеченка - значит, она, мягко говоря, инфантильна.

Встретил одну девушку, стал общаться, и настолько мы растворились в этом общении, чувствовалось, что мы одно целое. И я ей говорю: «Ты хочешь быть со мной?» Она говорит: «Да, я хочу быть с тобой». Это по телефону. И я говорю: «Давай тогда я приеду». То ли я ей в душу запал, то ли она так прониклась доверием ко мне, что она начала такие разговоры, спросила: «Я могу считать себя твоей женой?» Я говорю: если я приеду, и мы уедем с тобой вместе, то можешь. Я думал, что она имеет в виду, серьезен ли я в своих намерениях.

А она говорит: «Тогда давай поиграем в мужа и жену». Я со своей наивностью не мог догнать, о чем она. Потом понял, что она пытается со мной развить тему виртуального интима.

Я был разочарован: ну почему она просто не подождала несколько недель? Я бы приехал, забрал ее, и у нее бы вся жизнь была, чтоб со мной об этом общаться. И я с ней сразу расстался. Я сказал: «Я тебе чужой парень, как ты посмела со мной разговаривать на эти темы? Как я могу быть спокоен и не думать о том, что ты потом с другими не будешь об этом говорить, когда я буду на работе? И часто ты играешь в эти игры?» Может, я был чересчур строг, но по-другому нельзя.

Когда я иду с девушкой по улице, я не позволю себе большего, чем взять ее за руку. Я не позволю себе ее обнять, даже если она этого сама захочет. Тем самым парень дает понять, что воспринимает ее серьезно - не как объект для развлечения, а как объект для дальнейшего развития своей жизни. Я не пытаюсь залезть к ней домой и затащить ее к себе домой. Я даю понять: мне главное - что она рядом, а все остальное - само собой.

Российскому обывателю этого не понять. Я не делаю различий между русской девушкой и чеченской. Суть в том, что русские воспитаны свободными, а мы воспитаны закрытыми.

Если девушка стала жить с мужчиной раньше замужества, это значит, что отец и мать до нее не донесли в полном объеме, как следует жить. А если она их не поняла, то мужа не поймет тем более.

«Кто-то считает жену своей собственностью, но она сама виновата»

Я против разводов. Говорят, что в Чечне хотят ввести штраф за развод. Чечня бьет первое место по разводам в стране. Раньше такого не было. Это позор был, чтобы женщина возвращалась домой [после развода]. А сейчас - легко: пожила, что-то не понравилось, ушла.

Хорошо, что хотя бы гулящим женам не оставляют детей. Знаю, что в прессе эту тему поднимают как признак дикости наших традиций. Но на самом деле у нас в Чечне с каждым годом у женщин все больше прав. Женщины водят машину, и этому уже почти не удивляются, гораздо больше женщин стали самостоятельно владеть бизнесом, и у них получается намного лучше, чем у мужей. Женщины пошли вперед, и общество это принимает. В ресторан зайдешь - там хозяйка женщина, и в государственных структурах на многих должностях девушки работают.

Вообще говоря, на Кавказе женщина - самая защищенная. Если я чужую женщину обижу, я такое получу! Конечно, случается, что кто-то считает жену своей собственностью, но она сама виновата - своей необразованностью.

Алихан, спортивный тренер. Грозный

«Это делается для устрашения остальных»

Я считаю, что выдавать чеченок за мужчин иных национальностей - значит продолжить тот самый геноцид, которому мы подвергаемся уже 300 лет. Если маленький народ перемешать с большим, он исчезнет, произойдет вырождение нации. Что из среднестатистической российской семьи может взять кавказский ребенок? Если женщина из Чечни, Дагестана или Ингушетии выйдет за российского Васю? Ладно еще, если родится мальчик. А если девочка? Где гарантия, что она сможет повторить ту чистоту нравов, с которой выросла ее мать? Ведь в России считается нормальным, что девушка сбивается со счету относительно числа половых партнеров до брака. Это недопустимо для наших регионов.

Относительных мусульман не бывает. Бывают обрезанные с детства, которые не понимают, зачем это, и есть другие, которые дошли до веры сердцем. Не орган тела пострадал от религии, а сердце улучшилось. Когда человек принял религию сердцем, ему уже запрещено выдавать дочерей замуж за немусульман.

В 90-е, пока у нас шла война, я жил и учился в школе в другом российском регионе. Мне фаршировали голову тем, что чеченцы - это боевики и террористы. Но мне удалось сохранить гордость тем, что я чеченец. Мы сохранили самобытность за счет традиций.

Расскажу историю для примера. Как-то к моему односельчанину пришел двоюродный брат и сказал: «Я слышал, что твоя родная сестра гуляет». Тот переспросил: «Ты слышал?» - «Да, я слышал».

И мой знакомый сказал: «Хорошо, пойдем». Зашли в дом к этой девушке и выпустили в нее две обоймы. Убили. Почему? Дело не в том, правда это или слухи, что она гуляла. Это делается для устрашения остальных. Гуляла - не гуляла, но если начались разговоры, то будь показательным примером для общества. Когда в роду есть хоть один случай подобной расправы, то в этом роду ни одна юбка никуда не бегает. Все возвращаются домой до темноты.

«Семья ей мозги вправит и сделает это эффективнее, чем я»

Чечня сплошь и рядом пропитана такими случаями, в каждой семье (в широком смысле - прим. «Ленты.ру» ) есть такой негативный пример. Если одна девушка из тысячи умрет, это будет малая цена за то, чтобы остальные жили по традиции. Такой же пример есть у родственников моей матери. Никого не убивали, но девушку изгнали из семьи. Она не была распутная, просто своим поведением привлекла избыточное внимание неравнодушных стариков.

Когда у жен сподвижников [пророка] спросили, почему их мужья столького добились во времена завоеваний пророка в распространении ислама в разных странах, они ответили: «Мы относились к своим мужьям так, как вы относитесь к своим королям». Это отношение заложено и в нашу традицию. Это не делается принудительно. Женщину не надо пинать, чтобы она мужа уважала, она уважает его априори. Если в ее поступках нет уважения, это позор для целого народа, который ее воспитал.

Мне не надо драться с женой, если она мне не подчиняется, - достаточно позвонить ее близким и рассказать о конфликте. Семья ей мозги вправит и сделает это эффективнее, чем я. Много ли таких примеров в российских регионах?

В Кабардино-Балкарии, как мне кажется, немного тяжелее с обычаями и традициями, чем в трех наших республиках: Чечня, Ингушетия, Дагестан. Они хорошо ассимилировались.

«Бывает, муж убил жену, а потом отмазывается»

Я не знаю, убьет ли чеченец свою жену [за измену], но если у его жены есть мужчины в роду, то они сами это сделают. По шариату нужно четыре свидетеля измены, если это мужчины, и вдвое больше, если женщины.

Почему так? Чтобы у вас не было феминистических вопросов. Женщины более подвержены эмоциям, поэтому одна должна подтверждать то, что говорит другая.

Если свидетели зафиксировали, что измена действительно была, то после этого по шариату положено виновных забить камнями или изгнать из семьи и общества.

Если бы такая ситуация коснулась меня, я не стал бы бить, убивать. Исполнить это - задача ее семьи. Моя задача - привести и доказать, что она виновна. Но у нас бывает, что муж убил жену, а потом ходит, отмазывается: «Она мне изменила, не переживайте, все как положено». Никакой религии в этом нет, это чушь собачья.

«Права человека - это механизм по вырождению нации»

Измены и убийства чести не обсуждаются, особенно с чужими. Чеченцы, ингуши, дагестанцы бурно переживают этот момент. Очень болезненно. Даже если все знают об измене супруги, сам человек об этом не расскажет. Это уничтожает мужчину как мужчину. Если жена изменила - значит, он слабак. Ведь сильного мужчину жена хотя бы побоится, будет верна из страха. Тот, кто себя уважает, может в такой ситуации просто не сдержаться, учитывая кавказский темперамент.

Вспомним воровские понятия. Самое страшное что? Когда человека опустили. Унизительно и позорно. То же самое касается измены в кавказских мусульманских общинах. Не только измены, но даже когда речь идет о сестре или о дочке, если выяснилось, что она с кем-то гуляет. Этого достаточно, чтобы отца или брата начали подкалывать, смеяться.

Если отсидевшего в тюрьме человека спросить о сексуальном насилии в тюрьме, например: «Что бы ты сделал, если бы тебя опустили?» Что он должен ответить? «Я убью того, кто это сделал»? Да, так и должно быть, но он даже этого не захочет сказать, потому что его будет отвращать сама мысль, что это может случиться. Примерно то же самое - задавать нашему этносу вопрос «что будет, если твоя жена тебе изменит»?

Но вообще наказание в виде убийства грозит не только женщине. Для мусульман в приоритете Коран, а потом Конституция. Это Конституция приходила к мусульманам и укоренялась, а не наоборот. По шариату, если выяснилось, что прелюбодействовали парень с девушкой, оба подлежат равному наказанию. Не может такого быть, что пацану скажут: «Ты больше так не делай», а девочку камнями закидают.

Права человека - не исламские, не шариатские, и они не прописаны в традиционных канонах этносов. Права человека пришли к нам извне, это еще один механизм по вырождению нации. Не было у нас Конституции - и народ просуществовал тысячу лет. Чеченский язык - не заимствованный, а зародившийся у нашего народа. Это подтверждают слова, которые образовались от природных звуков. Названия животных созвучны с тем, какие звуки издают эти животные. Есть, правда, заимствованные арабские слова, но это произошло с приходом религии. До ислама чеченцы были многобожниками. Соблюдение давних обычаев позволило нации просуществовать до сегодняшнего дня. В Чечне стоят многоэтажные башни с тех времен, когда в России еще народ в землянках жил и не имел представления о строительстве домов.

«Жене подарили цветы, и она вылетела из дома»

Я с первой женой прожил семь лет. Признаю, что изменял ей. Это самая мерзкая сторона моей жизни. Я этим не горжусь. Но был виноват мой молодой возраст и неосознанность поступков. Я считал, что это круто - если есть жена и еще любовницы. Мог на мероприятиях с разными женщинами появляться. Все перешептываются, а ты кайфуешь. Но в этом гордости нет.

Сначала я скрывал, но в итоге жена добилась от меня, я ей все рассказал и спросил: «Ну что, разводимся или дальше будешь с этим жить? Теперь ты знаешь, что я это делаю и исправляться не собираюсь». Она со мной еще несколько лет жила. Но потом, чтобы меня проучить, она приняла цветы и конфеты от своего коллеги, который ей симпатизировал. Уверен, что она не собиралась изменять, а думала только, чтобы я одумался, осекся. Это был ответ на мои измены. Но он стал первым и последним, потому что я с ней развелся. Ко мне ходили толпами родственники, просили помириться, вернуться, передавали ее извинения, обещали за ней следить, чтобы такого не повторилось. Но для меня не было пути назад. Сам факт, что она приняла чьи-то ухаживания, стал для меня решающим. Невзирая на двух детей, наши отношения закончились. Детей я оставил себе, их воспитывает моя мама.

В данном случае мое поведение - чисто чеченское. Другой нации человек в России, наверное, помирился бы, решил, что больше этого не будет, и продолжал жить. Сейчас я понимаю, что на 90 процентов был сам виноват, что разрушил семью. Часть вины, конечно, на бывшей жене. У нее не хватило терпения. Ей подарили цветы, и она вылетела из дома, хотя за мной самим был грешок. Это вполне в духе нашего народного характера.

После этого мое отношение к изменам поменялось. Тем, кто помоложе, я объясняю, что так делать не нужно, ничего крутого в этом нет.

«У мужчины есть право на четырех жен»

У женщины есть права в мусульманском мире - не меньше, чем у мужчины, просто они разные. Например, вы много женщин-шахтеров знаете? Это мужская профессия. Не то чтобы женщинам нельзя, но это тяжело для женского организма, учитывая все сложности репродукции. Медсестра - наоборот, женская работа. Медбратья тоже есть, но мне кажется, что медсестер больше, потому что профессия эта связана со стрессоустойчивостью. Женщины в этом плане выигрывают.

У женщин в нашем народе есть права, которых нет у мужчин. Это регулируется общиной, для этого не нужна ни полиция, ни люди в форме с дубинками.

Кстати, в Коране предсказано, что в последние времена появятся люди, у которых будут палки, похожие на коровий хвост, и они будут этими палками принуждать народ. На момент предсказания даже не было полиции, а сейчас предсказание сбывается. По исламу ни у женщины, ни у мужчины нет права на измену. У мужчины есть право на четырех жен, но это не обязательно.

Женщина вправе предотвратить вторую и последующие женитьбы своего мужа: до свадьбы надо жениха спросить, намерен ли он вступать в новые браки. Если он говорит, что больше ни на ком жениться не намерен, что она будет единственной, то у него больше не может быть других жен. Ислам не настолько простой и поверхностный, чтобы упускать такие вопросы.

Я сам вырос с современными взглядами и не во всем с шариатом согласен. Например, говорится о четырех свидетелях измены. Считаю, что одного хватит. Ведь что получается? Скажем, я с тремя друзьями прихожу домой и вижу, что жена изменяет. Но у меня не хватает четвертого свидетеля. Так что, я должен тем троим сказать: постойте здесь, а я схожу за четвертым? В это время любовник жены убежит, и я не смогу ничего доказать. Потом эти трое могут на меня всю жизнь показывать пальцем и смеяться. Утрирую, конечно, но закон о четырех свидетелях не считаю правильным. Хотя у мусульманина нет права сомневаться в правильности шариата, если он принимает ислам в целом. Если ты отрицаешь хоть что-то из постановлений религии - ты не можешь называться мусульманином, твоя молитва не будет принята.

Ответственность за зина (прелюбодеяние, тяжкий грех по исламу - прим. «Ленты.ру» ) распространяется на обоих. Сейчас в обществе лояльное отношение к мужчинам-прелюбодеям, но это недопустимо в религии, разумеется. Хромоногость носителя идеи не должна бросать тень на саму идею. Это ошибка людей, а не религии.

Ахмед, учитель. Чечня

«Убийства чести нужны, чтобы дети понимали»

У меня несколько дочерей. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть. После того как что-то случится, уже поздно принимать меры. Убийства чести нужны, чтобы дети понимали: вольное поведение для девушки закончится очень плохо.
Еще пример. Брат посылает свою сестру в магазин и говорит: «Если через 15 минут ты не будешь дома, то потом неважно, когда ты придешь, у тебя будут проблемы». И эта сестра бежит бегом, потому что знает, что обычным шагом она не успеет.
И есть внутренние традиции, которые особо не разглашают. Не то чтобы тайна, просто не придают значения.

Еще в детстве, в пять-шесть лет, родители приучают дочек, что брат, даже если он младше, имеет право ее физически воспитывать. Если девочка провинится, родители не сами ее лупят, а посылают брата. Так прививается с малых лет страх и уважение к брату. Повиновение, одним словом.

Если в Чечне или Ингушетии на улице видят разборку, парень на повышенных тонах разговаривает с девушкой или даже поднимает на нее руку, вряд ли кто решится вмешаться. Потому что понятно, что ссора семейного характера. Брат воспитывает сестру, или отец дочку.

Среди чеченских женщин, к моему сожалению и стыду, встречаются те, кто позволяет себе недопустимое с традиционной точки зрения поведения. Но скрывается это тщательно, потому что преследуется очень жестко. Тут все строже, чем в России.

По крайней мере, я еще не видел, чтобы русской девушке, которая села в машину к незнакомцу, брили голову, красили зеленкой и выпускали на улицу. В Чечне это довольно распространенное наказание. Гулящую девушку «прославляют» так среди людей, чтобы она чувствовала позор. Воспитательная мера.

Глава семьи у нас называется «отец дома». Это все то, за что он несет ответственность, чем он располагает. За тех же женщин он несет ответ. А жена - приложение к дому, все, что с этим домом связано, обстановка и так далее. Женщина не является «матерью дома», она является «матерью очага», если дословно перевести.

«Воровство невест - это дикость и варварство»

Была такая традиция на Кавказе - воровать невест. С религиозной точки зрения - ни в какие ворота. Это дикость, варварство, пришедшее из дорелигиозной культуры.

В наших традициях есть понятие кровной мести, но есть исключения. Если видят, что девушку против ее воли крадут - хватают и тащат в машину, то обязаны отбить ее у похитителей, спасти. Это гражданский долг на уровне традиций. Равнодушно мимо такого мужчина не должен пройти, иначе его цена в обществе падает. И если, отбивая эту девушку, он убьет кого-то из нападающих, превысив пределы обороны, то на этого освободителя не распространяется кровная месть. Его должны, по традиции чеченской, простить. Это в духе наших старых устоев - не давать девушек в обиду.

«Если парень - прелюбодей, то родные должны искать ему прелюбодейку»

Если я хочу оставаться в пяти процентах передовой части общества, хранящей традиции и достойной памяти предков, то моя задача - сделать так, чтобы мое потомство не скатилось по наклонной. Конечно, не все в моих руках на все сто, но мне нужно хотя бы не провоцировать.

Что я имею в виду? Я отец дочерей. Юным девушкам обычно нравятся крутые, «плохие» парни, иногда даже бандиты. Считается романтикой. Чем это чаще всего заканчивается? Либо пьющим и дерущимся мужем, который тебя не слышит, либо другой вариант - «еще восемь лет подожду, и его из тюрьмы отпустят» и «ой, его снова посадили».

Девочкам не нравятся такие неудачники-ботаники, как я, которые с медалью школу заканчивают, а потом обзаводятся высшими образованиями. Такие парни могут получить в лучшем случае поблажку в виде ответной реакции, на уровне «он такой милый, почему бы и нет?»

А по сути я бы не отказался, чтобы с такими ботаниками были и мои дочки. Потому что, например, моя жена не тратила время, приводя меня домой из полиции и пытаясь побороть мои дурные привычки. Зная себя и свой характер, ценности, я бы не отказался, чтобы и у моих дочек были с такими же ценностями мужья. Но вероятность того, что дочка сама такого найдет и что у них появится взаимный интерес друг к другу, довольно маленькая.

Это не значит, что я под угрозой расстрела буду говорить «выйди за него замуж» и «я тебе нашел жениха». Но хотя бы круг их так называемых потенциальных женихов должен быть под моим контролем, и это не только меня касается - это касается наших адатов, устоев. Наша малочисленная национальность именно за счет этого и продержалась по сегодняшний день.

По нашей религии, по исламу, если парень - наркоман, а его сватают с нормальной девушкой, его родные обязаны сказать, что он наркоман, иначе они совершают грех - портят жизнь нормальному человеку. Если парень - прелюбодей, то родные должны искать ему прелюбодейку, а не целомудренную девушку. Это основа наших адатов. Это конституция нашего народа. Она нигде не написана, но не может быть забыта. Как только мы ее забудем, уйдем от вещей, которые наши предки тысячелетиями накапливали, как только от этого отойдем - закончатся чеченцы как чеченцы и появится общность с другим статусом.

Когда я говорю «отдать дочку замуж» - это значит, что я приму решение, согласен ли я на ее выбор. Конечно, она вольна сделать этот шаг и без моего согласия. Но в этом случае она сама будет рулить своей жизнью. Если она уходит на моих условиях, я ей предлагаю семью, которая вырастила нормального парня. Если она согласна, ее устраивает кандидатура, и она выходит замуж, то их дальнейшие отношения будут между мной и тем человеком, кого я с той стороны выберу для себя как дипломата от семьи ее мужа. Соответственно, завтра, если какой-то конфликт между супругами произойдет, этот конфликт будут решать не они, а мы - старшие.

Пусть выходит замуж по своему усмотрению, но пусть потом не плачется, что у нее что-то не получается. Человек, который придет у меня просить мою дочку, прежде всего встретит вопрос: готов ли ты всю жизнь тянуть за нее ответственность? Если не готов - давай, до свидания. Если готов - то будь добр, приведи со своей стороны людей, которые сейчас услышат, как ты это сказал, потому что эту дочку я тебе отдаю.

Для тебя она будет только женой, а для меня она ребенок, которого я вырастил и носил на руках, я не готов отдать ее какому-то чмошнику, чтобы испортить ей жизнь. Если он меня не убедит в своей серьезности, я разговор закончу.

«Если я начну с ней разборки устраивать, это может дойти до драки»

Первый мой брак развалился из-за того, что я женился на девочке с улицы. Второй мой брак держится потому, что у жены, которая, кстати, меня устраивает не больше, чем первая, есть отец и еще куча мужчин в роду. И если она начинает перегибать палку - то есть я вижу ценными вещи, которые важны для всей семьи, а она считает ценными вещи, которые важны для нее лично, - и готова пожертвовать семейными ценностями ради личных, мне достаточно просто связаться с ее родственниками и сказать: «Надо принимать решение, так как человек [жена] немножко в себя поверил».

Если она с психу позволяет себе что-то нехорошее сказать или сделать, и я начну с ней разборки устраивать, это может дойти до драки. Я не хочу этого делать, мне противно. Вообще, когда мужчина дерется с женщиной, он теряет свою цену. Тем более он бьет не только свою жену, которую знает всего несколько лет, но и чью-то дочку. Мне бы этого не хотелось, так как я тоже отец.

И так же я спрошу с будущего зятя, если он поднимет руку. Я выясню, был ли у него повод поднять руку на мою дочь, и я уже буду решать, так как я являюсь ответственным за своих детей, и завтра, если они будут получать по морде, они будут получать за то, что я их плохо воспитал, не научил вести себя с людьми, либо будут получать за то, что им достался говенный муж. И если муж говенный, то с него будет спрос. Если же дочь плохо себя вела - соответственно, пусть учится. Меня это устраивает.

Я не пытаюсь кого-то ущемлять, запрещать. Но, к сожалению, у меня есть опыт, которым я вовсе не горжусь. Разврат. Я беспорядочные связи имел. Я рос без отца, некому было дать мне хорошую затрещину, когда узнали о моих проделках. Мне на сегодняшний день этой затрещины не хватает.

То, через что я прошел, вызывает у меня больше изжоги и отвращения, чем та затрещина, которая была бы своевременна. Это было бы полезно и мальчику, и девочке. Целомудрие касается не только половых органов, но и наполненности сознания. Единственная польза от того, что я пережил, - это знание о том, что так не надо, и я не хочу, чтобы у моих детей такое было.

Ваха Усманов, инженер (имя и фамилия вымышленные)

— Ты живешь в Москве больше двадцати лет. Кем ты себя ощущаешь: москвичом, московским чеченцем, просто чеченцем?

Конечно, я — чеченец. И, конечно, я — москвич. Но я понимаю, что ты хочешь спросить: есть ли разница между московскими чеченцами и теми, кто живет в Республике?

Здесь нужно оговорить: мы рассуждаем о нынешних временах, а не об СССР. Потому что, когда я приехал учиться в Москву, а это было в середине 80-х, все было по-другому. Я после армии поступил в университет, мною вся родня гордилась. Я поступал как армеец, а не по национальной квоте. Моим сокурсникам было глубоко все равно, откуда я. С Кавказа, и ладно. Никто дагестанцев от нас не отличал. Были сложности как у всех провинциалов: огромный город, новые люди, было трудно учиться жить в другой бытовой культуре. Я подчеркну: бытовой. Потому что тогда была и общая культура. И речь не только о литературе и кино, а о том, как себя вести.

— Что ты подразумеваешь под «бытовой»?

Элементарные вещи: у нас совершенно другие традиции общения, например, со старшими. Меня первое время просто убивало, когда я видел, что мои однокурсницы курят при своих родителях, спорят с ними.

Да и общение со слабым полом у нас иное. Точнее, тогда было так. Как сейчас в Чечне у молодежи это происходит, я не знаю.

— Ну, давай вернемся к ощущениям твоим…

Так вот, несмотря на, как тогда говорили, «единый советский народ», я всегда знал, кто я. Не хочу говорить про войну и все, что с ней связано, извини. Но я живу в Москве 28 лет. Это мой город. Я знаю тут все пробки и весь центр. Меня, как любого москвича, дико раздражают плитка собянинская и мигранты.

— Подожди, мигранты откуда? Из Средней Азии или твои соотечественники?

Да все те, кто ведет себя здесь не так, как обычный житель мегаполиса. Ты думаешь, если меня подрезает кавказец на тонированной девятке, я думаю что-то отличное от тебя в этой ситуации? Да, я не буду орать: «В своем ауле так води», но, поверь, так же бесит.

И когда возмущаются тем, что баранов в праздники на улице режут, я на стороне тех, кто возмущается. Отмечай, режь — но только там, где можно, чтобы не мешать другим.

— Ты часто ездишь в Чечню? Как ты себя там чувствуешь?

Давно не был. Так обстоятельства складываются.

— Ощущаешь ли ты негативное к себе отношение, когда люди узнают твою национальность? Тебе приходилось сталкиваться с открытой неприязнью из-за того, что ты чеченец?

Опять-таки, дели вопрос на СССР, на 90-е и на нынешнее время. Про Союз я сказал. В 90-е было странно. Мои друзья-нечеченцы, а таких большинство, старательно делали вид, что ничего не происходит, — никогда со мной о войне не говорили. Доходило до смешного. На какой-то вечеринке выхожу покурить — там все бурно обсуждают захват в Буденновске. Мой приятель, видя меня, тут же прерывается и изрекает: «У бандитов нет национальности».

Еще была ситуация в бане. А я париться хожу раз в неделю в одно и то же время. Ко мне все привыкли, откуда я — не спрашивали. Сидят мужики в парилке, об армии спорят. Я тоже ввязался и в разговоре сказал, откуда меня призвали. Молчание было минут пять. Они все переваривали, что за эти годы наговорили про Чечню и Кавказ вообще. Я говорю: «Расслабьтесь, мужики, ничего нового вы мне не сказали». Посмеялись, конечно. Но теперь стараются на скользкие, как им кажется, темы при мне не болтать.

На работе все знают, откуда я. Там никогда, даже во время «Норд-Оста», никакого лично к себе негатива я не чувствовал.

Честно говоря, и с незнакомыми тоже. Может, потому что у меня акцента нет. Хотя явно имя и фамилия кавказские. Но нет, врать не буду, я правда не сталкивался с откровенным страхом или неприязнью из-за своей национальности.

— Мы все читаем про «стреляющие свадьбы» и поведение гостей с Кавказа. Почему твои соотечественники так демонстративно дико себя ведут в столице?

Послушай, это малолетки. Если я тебе сейчас начну приводить примеры русских подростков с банками коктейлей, орущих матом у моего подъезда, ты скажешь — это другое дело. И правда, другое. Прости, но к быдлячеству своему привыкаешь. То есть мне вот недавно в электричке пришлось за шкирку двух малолеток вытаскивать — пьяные были, ругались так, что уши вяли. Но этот тип поведения москвичам знаком.

Другое мнение: история отношений России и Чечни на протяжении последних лет ни имеет никаких, даже притянутых за уши аналогов. Любая попытка представить в истории что-то хоть отдаленно похожее лишь подчеркивает абсурдную уникальность российско-чеченской ситуации. ()

А «стреляющие свадьбы»… Я это дикостью не назову, просто это в городе неуместно. Опять-таки вопрос культуры. Аборигены ходят голые где-нибудь в Африке — ты же не назовешь их некультурными? Это другая культура. Беда в том, что приехавшим в Москву юнцам никто не объяснил, как надо себя вести.

У меня аж зубы скрипят, когда я вижу «своего» в спортивных штанах где-то на Манежке. Но это поколение, выросшее уже после Советского Союза. Они же толком и не учились там. Выросли же во время войны. Со всеми атавизмами этой войны и с изломанной психикой «детей войны».

Опять же, московские чеченцы так себя не ведут.

А стрельба… На Балканах на свадьбах и крестинах палят будь здоров. Традиции такие. Я, кстати, не помню, чтобы в моем детстве кто-то стрелял. Не уверен, что и на Кавказе много таких праздников — с залпами. Это для меня тоже непонятно, хотя их мотивация ясна — для куражу.

Ты учти еще одно — алкоголь. У нас раньше была малопьющая нация. Точнее, пьющая вино. Хотя и самогон, и коньяк — все было, но как-то в меру. Про наркотики во времена своей юности я вообще не ведал.

Не буду голословен, не знаю, как с этим дела в Чечне обстоят. Но сам был неоднократным свидетелем: приезжают учиться сюда молодые, и постепенно начинаются и алкоголь без меры, и трава. А пить не умеют совсем, ну и понеслось...

— При тебе коллеги это обсуждают?

Да. Я им говорю то же, что тебе сейчас.

— Есть ли в твоей жизни какие-то ценности, которых не понимают твои русские коллеги и друзья? Ты их объясняешь? Отстаиваешь?

Ну, ценности, наверное, у меня общечеловеческие. Разница в традициях и менталитете есть. Но давай так: я говорю про себя лично.

У нас жесткое табу на публичное обсуждение и ведение разговора на тему полов и половых отношений. Даже в сугубо мужской компании на это вето.

Ну и третье: отношение с родителями, со старшими и вообще семья. Вот моя жена, когда приезжают мои родственники, молча им подает на стол и уходит к себе в комнату. Но это не более чем традиционное поведение. Хотя когда мы дома одни или с друзьями, все иначе.

И вот по всем этим трем пунктам мне приходится страшно спорить со своими русскими друзьями. Они не понимают этого, а принять не хотят. Мои объяснения, что так принято, что это обычай как обычай, например, что невеста не присутствует на собственной свадьбе, не действуют.

Но я уже привык к таким вопросам и недоумению, типа: как же так, ты с нами выпиваешь, почему ты, взрослый, образованный человек, не можешь поступать в присутствии родственников как хочешь. Да дело в том, что я хочу, чтобы им было комфортно! Чтобы не было за меня стыдно.

В конце концов, это с детства — привычка безоговорочно слушаться старших. Да, наверное, многое в личной жизни у меня пошло бы по-другому, если бы я мог не то чтобы спорить — хотя бы не воспринимать совет родителей как прямое указание к действию, но это внутри сидит: сказали старшие — обязан сделать.

— А как бы ты решил проблему, которую деликатно называют «отношение к выходцам с Кавказа»? Ее можно решить в принципе?

В Москве легко бы решил. Пускать сюда только тех, кто приезжает действительно учиться или работать, а не лоботрясничать на родительские деньги. Жестко контролировать занятость приезжих с Кавказа.

А дальше скажу то, почему я и попросил об анонимности этого интервью, — меня на родине вряд ли в этом поймут. Я бы запретил землячество. То есть не землячество как таковое, а вот эту клановость. Ведь как сейчас в вузах — все кавказцы тусят вместе. Они общаются друг с другом, выпендриваются друг перед другом, и дальше то, что ты назвала «диким поведением». И так везде. Например, устроился кто-то в Воркуте в милицию. Тут же родственники шлют племянника: мол, пристрой. И ты, что делать, пристраиваешь — так положено.

Должно быть вот как. Допустим, вы владеете магазином. Отлично. Но продавцы у вас должны быть не ваши …юродные братья и племянники, а местные. Потому что, приезжая в Россию, молодые чеченцы ничего о ней, по сути, не знают. Варятся в котле родственников, а русские для них остаются чужими и совершенно незнакомыми. Вот они видят: идет девушка в мини и с сигаретой. И мысли у них простые: она доступна. Они ничего о вас не знают, видят лишь внешнее.

А окуни их, как меня в свое время, в среду другую — быстро бы поняли, что к чему.

Не будет землячеств — не будет и ситуации, когда задержанного за что-то кавказца приезжает выкупать толпа.

То же и в армии: я у себя в роте был один чеченец, и все нормально. Надо служить не вместе с земляками. Это невольно же — сбиваешься в одну кучу со своими. А дальше логично: остальные становятся по ту сторону. А в армии чувство землячества обострено.

Можно много говорить о воспитании в самой Чечне, правда, я в этом некомпетентен. Но как бы тебя ни воспитывали дома, в гостях ты должен приноравливаться. И будешь это делать, если будешь знать: никакой дядя тебя не выручит и за тебя не заплатит.

Уверяю тебя: если сюда будут приезжать только по делу и жить самостоятельно, без этого вечного кучкования, все быстро наладится.

Да, еще — никаких национальных квот на учебу. Пусть приезжают и поступают на общих основаниях и учатся так же, чтобы можно было их отчислять. По квоте-то стараются им трешечку натянуть… Увидишь: в разы меньше будет бесцельно слоняющейся около своих вузов молодежи.

— Как раз хотела спросить. Смотри: в бытовых конфликтах между чеченцами и русскими в Москве обычно участвуют молодые чеченцы. Кажется, что именно они более агрессивны, чем более зрелые, взрослые чеченцы, скажем, твоего возраста и старше. Пытаетесь ли вы решить проблему молодых чеченцев?

Да, такая проблема есть. Не знаю, как решить. С нами-то они тише воды ниже травы — слова лишнего не позволят. Те, кто не застал СССР, для меня терра инкогнита — то есть я вижу, что мы говорим на одном языке, они знают мои обычаи, но и только. Люди с другой планеты для меня.

У меня есть приятель, компьютерщик. К нему 18-летний племянник из Шали приехал. Казалось бы, какой айтишник не найдет общего языка с современным подростком, который с утра до вечера у ноутбука торчит? Не нашли. «Я не знаю, о чем с ним можно разговаривать. Он абсолютно темный. То есть непросто неграмотный, а табула раса», — это друг потом жаловался. А у парнишки, между прочим, прекрасные баллы по ЕГЭ.

Опять же, молодые чеченцы, о которых ты спрашиваешь, приехавшие. Выросшие в Москве, естественно, другие.

Правда, не знаю, думал уже много раз об этом. Выпороть бы их... Повторюсь: со старшими чеченцами, то есть с нами, они ж мегакорректны.

— А как чеченцы — и те, кто приезжает в Москву, и те, кто проживает в самой Чечне, — относятся к русским? Многие русские говорят, что они в лучшем случае чувствуют к себе пренебрежение вперемешку с насмешками, в худшем — агрессию.

Про современную Чечню не скажу. Но когда я слышу, что, мол, мы — моноэтническая нация, мне смешно. Всегда женились на русских. Замуж да, выходили редко. Но смешанных браков было полно. Вспомни Джохара Дудаева. Так что раньше все было нормально.

А спрашивать, как московские чеченцы относятся к русским… Я даже себе так не формулирую. Для меня есть конкретные люди, все от них зависит. Я что, думаю, что ты русская? Ты — это ты, и все.

— «Хватит кормить Кавказ» — ты поддерживаешь этот лозунг, столь популярный среди многих россиян?

Опять же, не знаю. Я не слишком представляю сейчас экономику Чечни. С одной стороны, разрушено же было все. С другой — я сам все время думаю: откуда у 18-летних пацанов мерседесы? И ведь много таких по Москве ездит.

Скажу банальность: убрать бы везде взяточников, откаты, «договоримся» и все, что вы, журналисты, называете коррупцией, — тогда кормить пришлось бы меньше. Но ведь кому-то и здесь выгодна эта кормежка?

Турпал Сулаев, бизнесмен (имя и фамилия вымышленные)

— Два десятилетия в столице — срок немалый. Ты москвич, московский чеченец или просто чеченец? Кем себя ощущаешь?

Каково мне с самоидентификацией — так, надо полагать, звучит вопрос? Отвечу просто, безо всяких: каким родился, таким и уродился.

Постараюсь объяснить. Для чеченца свобода — это главное. Все мы рождаемся свободными — мы это уяснили еще задолго до Декларации прав человека. Далеко задолго. «Здравствуй» по-чеченски «ходи свободным» переводится. На этом зиждется чеченское Все.

— Когда люди в Москве узнают твою национальность, ты чувствуешь опаску или негатив с их стороны?

И то, и другое ощущал, причем еще в советское, предельно интернациональное время. Нацмен — советский эвфемизм. Типа «чурки». Хотя по типу я европеоид. По-аглицки, если кто не знает, caucasian. Кавказец то есть. Это так в свое время ревнители чистоты расы эталон белой расы назвали. Ирония судьбы...

Скажет мне кто такое в лицо — не позавидуют ему боги. Отметелю. Говорят же шотландцы, кстати, тоже в основе своей горцы: Nemo me impune lacessit («Никто не тронет меня безнаказанно»).

Но не скажу, что особо парюсь по этому поводу, вырос уже.

— «Стреляющие свадьбы», танцы на улицах, гонки на крутых машинах... Почему твои соотечественники периодически так дико себя ведут?

«Стреляющие свадьбы» — честно сказать, это в генах. Почитайте классиков русских. В частности, самого достойного — Михаила Юрьевича Лермонтова. Почему называю его по батюшке? А потому что, будучи пацаном лет 25, он проявлял чудеса храбрости и мужского, воинского достоинства. Воин, одним словом.

Ну еще Толстого «Хаджи Мурат». Если недостаточно, то Германа Садулаева, если кто не знаком. Человек, никогда не воевавший, описал, как чеченец чувствует оружие. Я, например, в свое время острую зубную боль утолял выстрелами из «Шмеля». Такие мы.

Хотя клоунов развелось тьма. Уверен, из рогатки не умеют стрелять. Серьезно.

— Проблема чеченских отцов и чеченских детей: молодые кажутся более резкими, агрессивными, ведут себя вызывающе. Действительно ли есть проблема молодого поколения чеченцев? Если такая проблема есть, вы, взрослые чеченцы, пытаетесь ее как-то решить?

Ведут они себя так потому, что я не они, пардон за тавтологию. Они дети не тех родителей. Дети нуворишей-light, отпрыски чиновничков вороватых из колониальной администрации. Дотационные, одним словом. Чего вы от них в столице метрополии, съеденной жуткой коррозией упадка, хотите?

— Есть ли в твоей жизни какие-то ценности, которых не понимают твои русские коллеги и друзья? Ты их отстаиваешь?

Ценности чеченца на самом деле не сильно разнятся с ценностями мужчины любой национальности.

Старших еще уважаем вдобавок.

— Что самое тяжелое для тебя как для чеченца в Москве?

Ксенофобия зашкаливает. А так терпимо. Хотя не должно быть в столице 150-миллионного государства терпимо. «Я так думаю!» — как говорил Фрунзик из «Мимино».

Да нет, здесь ничего тяжелого. Более двадцати лет живу. Было бы невмоготу —слинял бы. Хотя, честно сказать, семья не в Москве давно уже (семья нашего собеседника проживает за границей — Ред. ). Я тут работаю, одинешенький.

— А проблему зашкаливающей, по твоим словам, ксенофобии решить вообще реально?

Решить проблему выходцев с Кавказа? Загнули вы эка! Звучит по-медицински. Догадываюсь, сколько народу именно так и считает!

Если всерьез, то поселил бы людей, ответственных за это самое решение, на пару годиков в Лондон, Нью-Йорк, Торонто или Париж. Может, научились бы чему дельному. Хотя подозреваю, их семьи как раз там и учатся мультикультурности. Плавятся, так сказать, в котле, как сыр в масле.

— А как чеченцы относятся к русским?

Отношение к русским? Более 200 лет противостояния, два геноцида в одном ХХ веке. Как к старшему брату, как гласила советская пропаганда? Да нет. Далеко нет.

Хотя в далеких 80-х, когда я чабанил высоко в горах Кавказа (не хотел осенью в армию идти), один взрослый человек (похоже на начало банальнейшего тоста?) мне сказал: никогда не недооценивай русского Ивана. Так и сказал. А он знал, что говорит: 25 лет в Туруханском крае срок «мотал» и сам был далеко не робкого десятка. Почти как «отец народов» — налетчик.

Наверное, есть проблема отношения молодых чеченцев к русским. Странно было бы, если бы не было после двух войн почти на истребление на протяжении всей их молодой жизни.

Как я пытаюсь решить эту проблему? Женился на русской. Без шуток.

— Есть такой лозунг: «Хватит кормить Кавказ». Что ты о нем думаешь?

«Хватить кормить Кавказ» — предвыборный клич для охлоса. Были бы поумнее — статистические данные пролистали бы…

Материал подготовили: Ксения Федорова, Александр Газов

Два чеченца, более 20 лет живущих в Москве, согласились дать интервью «Особой букве». О том, как у них строятся отношения с русскими, о столкновении культур, «стреляющих свадьбах» и о том, что они думают про лозунг «Хватит кормить Кавказ».

Для большинства москвичей чеченцы делятся на несколько групп: на тех, кто как-то непонятно для нас живет непосредственно в Чечне; отдельно выделяют Рамзана Кадырова и его «гвардию»; и, конечно же, особняком стоят юнцы, которые с завидной регулярностью устраивают в столице показательные выступления в виде лезгинки в людных местах, стрельбы на свадьбах или гонок на дорогих иномарках по Садовому кольцу. Но мы все время забываем, что еще есть чеченцы, которые десятилетиями живут в Москве, полностью интегрированы в нашу жизнь, а их русский порой правильнее и чище, чем у многих из нас. «Особая буква» долго не могла найти таких людей для интервью на острейшую тему межэтнических противоречий между русскими и чеченцами. Но не потому, что их нет, — напротив, таких много, но они наотрез отказываются от беседы с журналистами, объясняя отказ самыми разными причинами. И вдруг поговорить с нами согласились сразу двое. Первый — устно. Второй — письменно. Субъективно у наших собеседников много общего: оба приехали в столицу еще во времена СССР, оба окончили МГУ и состоялись в профессии. Но вот ответы на наши вопросы получились совсем не одинаковые.

Ваха Усманов, инженер (имя и фамилия вымышленные)

— Ты живешь в Москве больше двадцати лет. Кем ты себя ощущаешь: москвичом, московским чеченцем, просто чеченцем?

Конечно, я — чеченец. И, конечно, я — москвич. Но я понимаю, что ты хочешь спросить: есть ли разница между московскими чеченцами и теми, кто живет в Республике?

Здесь нужно оговорить: мы рассуждаем о нынешних временах, а не об СССР. Потому что, когда я приехал учиться в Москву, а это было в середине 80-х, все было по-другому. Я после армии поступил в университет, мною вся родня гордилась. Я поступал как армеец, а не по национальной квоте. Моим сокурсникам было глубоко все равно, откуда я. С Кавказа, и ладно. Никто дагестанцев от нас не отличал. Были сложности как у всех провинциалов: огромный город, новые люди, было трудно учиться жить в другой бытовой культуре. Я подчеркну: бытовой. Потому что тогда была и общая культура. И речь не только о литературе и кино, а о том, как себя вести.

— Что ты подразумеваешь под «бытовой»?

Элементарные вещи: у нас совершенно другие традиции общения, например, со старшими. Меня первое время просто убивало, когда я видел, что мои однокурсницы курят при своих родителях, спорят с ними.

Да и общение со слабым полом у нас иное. Точнее, тогда было так. Как сейчас в Чечне у молодежи это происходит, я не знаю.

— Ну, давай вернемся к ощущениям твоим…

Так вот, несмотря на, как тогда говорили, «единый советский народ», я всегда знал, кто я. Не хочу говорить про войну и все, что с ней связано, извини. Но я живу в Москве 28 лет. Это мой город. Я знаю тут все пробки и весь центр. Меня, как любого москвича, дико раздражают плитка собянинская и мигранты.

— Подожди, мигранты откуда? Из Средней Азии или твои соотечественники?

Да все те, кто ведет себя здесь не так, как обычный житель мегаполиса. Ты думаешь, если меня подрезает кавказец на тонированной девятке, я думаю что-то отличное от тебя в этой ситуации? Да, я не буду орать: «В своем ауле так води», но, поверь, так же бесит.

И когда возмущаются тем, что баранов в праздники на улице режут, я на стороне тех, кто возмущается. Отмечай, режь — но только там, где можно, чтобы не мешать другим.

— Ты часто ездишь в Чечню? Как ты себя там чувствуешь?

Давно не был. Так обстоятельства складываются.

— Ощущаешь ли ты негативное к себе отношение, когда люди узнают твою национальность? Тебе приходилось сталкиваться с открытой неприязнью из-за того, что ты чеченец?

Опять-таки, дели вопрос на СССР, на 90-е и на нынешнее время. Про Союз я сказал. В 90-е было странно. Мои друзья-нечеченцы, а таких большинство, старательно делали вид, что ничего не происходит, — никогда со мной о войне не говорили. Доходило до смешного. На какой-то вечеринке выхожу покурить — там все бурно обсуждают захват в Буденновске. Мой приятель, видя меня, тут же прерывается и изрекает: «У бандитов нет национальности».

Еще была ситуация в бане. А я париться хожу раз в неделю в одно и то же время. Ко мне все привыкли, откуда я — не спрашивали. Сидят мужики в парилке, об армии спорят. Я тоже ввязался и в разговоре сказал, откуда меня призвали. Молчание было минут пять. Они все переваривали, что за эти годы наговорили про Чечню и Кавказ вообще. Я говорю: «Расслабьтесь, мужики, ничего нового вы мне не сказали». Посмеялись, конечно. Но теперь стараются на скользкие, как им кажется, темы при мне не болтать.

На работе все знают, откуда я. Там никогда, даже во время «Норд-Оста», никакого лично к себе негатива я не чувствовал.

Честно говоря, и с незнакомыми тоже. Может, потому что у меня акцента нет. Хотя явно имя и фамилия кавказские. Но нет, врать не буду, я правда не сталкивался с откровенным страхом или неприязнью из-за своей национальности.

— Мы все читаем про «стреляющие свадьбы» и поведение гостей с Кавказа. Почему твои соотечественники так демонстративно дико себя ведут в столице?

Послушай, это малолетки. Если я тебе сейчас начну приводить примеры русских подростков с банками коктейлей, орущих матом у моего подъезда, ты скажешь — это другое дело. И правда, другое. Прости, но к быдлячеству своему привыкаешь. То есть мне вот недавно в электричке пришлось за шкирку двух малолеток вытаскивать — пьяные были, ругались так, что уши вяли. Но этот тип поведения москвичам знаком.

Другое мнение: история отношений России и Чечни на протяжении последних лет ни имеет никаких, даже притянутых за уши аналогов. Любая попытка представить в истории что-то хоть отдаленно похожее лишь подчеркивает абсурдную уникальность российско-чеченской ситуации. ()

А «стреляющие свадьбы»… Я это дикостью не назову, просто это в городе неуместно. Опять-таки вопрос культуры. Аборигены ходят голые где-нибудь в Африке — ты же не назовешь их некультурными? Это другая культура. Беда в том, что приехавшим в Москву юнцам никто не объяснил, как надо себя вести.

У меня аж зубы скрипят, когда я вижу «своего» в спортивных штанах где-то на Манежке. Но это поколение, выросшее уже после Советского Союза. Они же толком и не учились там. Выросли же во время войны. Со всеми атавизмами этой войны и с изломанной психикой «детей войны».

Опять же, московские чеченцы так себя не ведут.

А стрельба… На Балканах на свадьбах и крестинах палят будь здоров. Традиции такие. Я, кстати, не помню, чтобы в моем детстве кто-то стрелял. Не уверен, что и на Кавказе много таких праздников — с залпами. Это для меня тоже непонятно, хотя их мотивация ясна — для куражу.

Ты учти еще одно — алкоголь. У нас раньше была малопьющая нация. Точнее, пьющая вино. Хотя и самогон, и коньяк — все было, но как-то в меру. Про наркотики во времена своей юности я вообще не ведал.

Не буду голословен, не знаю, как с этим дела в Чечне обстоят. Но сам был неоднократным свидетелем: приезжают учиться сюда молодые, и постепенно начинаются и алкоголь без меры, и трава. А пить не умеют совсем, ну и понеслось...

— При тебе коллеги это обсуждают?

Да. Я им говорю то же, что тебе сейчас.

— Есть ли в твоей жизни какие-то ценности, которых не понимают твои русские коллеги и друзья? Ты их объясняешь? Отстаиваешь?

Ну, ценности, наверное, у меня общечеловеческие. Разница в традициях и менталитете есть. Но давай так: я говорю про себя лично.

У нас жесткое табу на публичное обсуждение и ведение разговора на тему полов и половых отношений. Даже в сугубо мужской компании на это вето.

Ну и третье: отношение с родителями, со старшими и вообще семья. Вот моя жена, когда приезжают мои родственники, молча им подает на стол и уходит к себе в комнату. Но это не более чем традиционное поведение. Хотя когда мы дома одни или с друзьями, все иначе.

И вот по всем этим трем пунктам мне приходится страшно спорить со своими русскими друзьями. Они не понимают этого, а принять не хотят. Мои объяснения, что так принято, что это обычай как обычай, например, что невеста не присутствует на собственной свадьбе, не действуют.

Но я уже привык к таким вопросам и недоумению, типа: как же так, ты с нами выпиваешь, почему ты, взрослый, образованный человек, не можешь поступать в присутствии родственников как хочешь. Да дело в том, что я хочу, чтобы им было комфортно! Чтобы не было за меня стыдно.

В конце концов, это с детства — привычка безоговорочно слушаться старших. Да, наверное, многое в личной жизни у меня пошло бы по-другому, если бы я мог не то чтобы спорить — хотя бы не воспринимать совет родителей как прямое указание к действию, но это внутри сидит: сказали старшие — обязан сделать.

— А как бы ты решил проблему, которую деликатно называют «отношение к выходцам с Кавказа»? Ее можно решить в принципе?

В Москве легко бы решил. Пускать сюда только тех, кто приезжает действительно учиться или работать, а не лоботрясничать на родительские деньги. Жестко контролировать занятость приезжих с Кавказа.

А дальше скажу то, почему я и попросил об анонимности этого интервью, — меня на родине вряд ли в этом поймут. Я бы запретил землячество. То есть не землячество как таковое, а вот эту клановость. Ведь как сейчас в вузах — все кавказцы тусят вместе. Они общаются друг с другом, выпендриваются друг перед другом, и дальше то, что ты назвала «диким поведением». И так везде. Например, устроился кто-то в Воркуте в милицию. Тут же родственники шлют племянника: мол, пристрой. И ты, что делать, пристраиваешь — так положено.

Должно быть вот как. Допустим, вы владеете магазином. Отлично. Но продавцы у вас должны быть не ваши …юродные братья и племянники, а местные. Потому что, приезжая в Россию, молодые чеченцы ничего о ней, по сути, не знают. Варятся в котле родственников, а русские для них остаются чужими и совершенно незнакомыми. Вот они видят: идет девушка в мини и с сигаретой. И мысли у них простые: она доступна. Они ничего о вас не знают, видят лишь внешнее.

А окуни их, как меня в свое время, в среду другую — быстро бы поняли, что к чему.

Не будет землячеств — не будет и ситуации, когда задержанного за что-то кавказца приезжает выкупать толпа.

То же и в армии: я у себя в роте был один чеченец, и все нормально. Надо служить не вместе с земляками. Это невольно же — сбиваешься в одну кучу со своими. А дальше логично: остальные становятся по ту сторону. А в армии чувство землячества обострено.

Можно много говорить о воспитании в самой Чечне, правда, я в этом некомпетентен. Но как бы тебя ни воспитывали дома, в гостях ты должен приноравливаться. И будешь это делать, если будешь знать: никакой дядя тебя не выручит и за тебя не заплатит.

Уверяю тебя: если сюда будут приезжать только по делу и жить самостоятельно, без этого вечного кучкования, все быстро наладится.

Да, еще — никаких национальных квот на учебу. Пусть приезжают и поступают на общих основаниях и учатся так же, чтобы можно было их отчислять. По квоте-то стараются им трешечку натянуть… Увидишь: в разы меньше будет бесцельно слоняющейся около своих вузов молодежи.

— Как раз хотела спросить. Смотри: в бытовых конфликтах между чеченцами и русскими в Москве обычно участвуют молодые чеченцы. Кажется, что именно они более агрессивны, чем более зрелые, взрослые чеченцы, скажем, твоего возраста и старше. Пытаетесь ли вы решить проблему молодых чеченцев?

Да, такая проблема есть. Не знаю, как решить. С нами-то они тише воды ниже травы — слова лишнего не позволят. Те, кто не застал СССР, для меня терра инкогнита — то есть я вижу, что мы говорим на одном языке, они знают мои обычаи, но и только. Люди с другой планеты для меня.

У меня есть приятель, компьютерщик. К нему 18-летний племянник из Шали приехал. Казалось бы, какой айтишник не найдет общего языка с современным подростком, который с утра до вечера у ноутбука торчит? Не нашли. «Я не знаю, о чем с ним можно разговаривать. Он абсолютно темный. То есть непросто неграмотный, а табула раса», — это друг потом жаловался. А у парнишки, между прочим, прекрасные баллы по ЕГЭ.

Опять же, молодые чеченцы, о которых ты спрашиваешь, приехавшие. Выросшие в Москве, естественно, другие.

Правда, не знаю, думал уже много раз об этом. Выпороть бы их... Повторюсь: со старшими чеченцами, то есть с нами, они ж мегакорректны.

— А как чеченцы — и те, кто приезжает в Москву, и те, кто проживает в самой Чечне, — относятся к русским? Многие русские говорят, что они в лучшем случае чувствуют к себе пренебрежение вперемешку с насмешками, в худшем — агрессию.

Про современную Чечню не скажу. Но когда я слышу, что, мол, мы — моноэтническая нация, мне смешно. Всегда женились на русских. Замуж да, выходили редко. Но смешанных браков было полно. Вспомни Джохара Дудаева. Так что раньше все было нормально.

А спрашивать, как московские чеченцы относятся к русским… Я даже себе так не формулирую. Для меня есть конкретные люди, все от них зависит. Я что, думаю, что ты русская? Ты — это ты, и все.

— «Хватит кормить Кавказ» — ты поддерживаешь этот лозунг, столь популярный среди многих россиян?

Опять же, не знаю. Я не слишком представляю сейчас экономику Чечни. С одной стороны, разрушено же было все. С другой — я сам все время думаю: откуда у 18-летних пацанов мерседесы? И ведь много таких по Москве ездит.

Скажу банальность: убрать бы везде взяточников, откаты, «договоримся» и все, что вы, журналисты, называете коррупцией, — тогда кормить пришлось бы меньше. Но ведь кому-то и здесь выгодна эта кормежка?

Турпал Сулаев, бизнесмен (имя и фамилия вымышленные)

— Два десятилетия в столице — срок немалый. Ты москвич, московский чеченец или просто чеченец? Кем себя ощущаешь?

Каково мне с самоидентификацией — так, надо полагать, звучит вопрос? Отвечу просто, безо всяких: каким родился, таким и уродился.

Постараюсь объяснить. Для чеченца свобода — это главное. Все мы рождаемся свободными — мы это уяснили еще задолго до Декларации прав человека. Далеко задолго. «Здравствуй» по-чеченски «ходи свободным» переводится. На этом зиждется чеченское Все.

— Когда люди в Москве узнают твою национальность, ты чувствуешь опаску или негатив с их стороны?

И то, и другое ощущал, причем еще в советское, предельно интернациональное время. Нацмен — советский эвфемизм. Типа «чурки». Хотя по типу я европеоид. По-аглицки, если кто не знает, caucasian. Кавказец то есть. Это так в свое время ревнители чистоты расы эталон белой расы назвали. Ирония судьбы...

Скажет мне кто такое в лицо — не позавидуют ему боги. Отметелю. Говорят же шотландцы, кстати, тоже в основе своей горцы: Nemo me impune lacessit («Никто не тронет меня безнаказанно»).

Но не скажу, что особо парюсь по этому поводу, вырос уже.

— «Стреляющие свадьбы», танцы на улицах, гонки на крутых машинах... Почему твои соотечественники периодически так дико себя ведут?

«Стреляющие свадьбы» — честно сказать, это в генах. Почитайте классиков русских. В частности, самого достойного — Михаила Юрьевича Лермонтова. Почему называю его по батюшке? А потому что, будучи пацаном лет 25, он проявлял чудеса храбрости и мужского, воинского достоинства. Воин, одним словом.

Ну еще Толстого «Хаджи Мурат». Если недостаточно, то Германа Садулаева, если кто не знаком. Человек, никогда не воевавший, описал, как чеченец чувствует оружие. Я, например, в свое время острую зубную боль утолял выстрелами из «Шмеля». Такие мы.

Хотя клоунов развелось тьма. Уверен, из рогатки не умеют стрелять. Серьезно.

— Проблема чеченских отцов и чеченских детей: молодые кажутся более резкими, агрессивными, ведут себя вызывающе. Действительно ли есть проблема молодого поколения чеченцев? Если такая проблема есть, вы, взрослые чеченцы, пытаетесь ее как-то решить?

Ведут они себя так потому, что я не они, пардон за тавтологию. Они дети не тех родителей. Дети нуворишей-light, отпрыски чиновничков вороватых из колониальной администрации. Дотационные, одним словом. Чего вы от них в столице метрополии, съеденной жуткой коррозией упадка, хотите?

— Есть ли в твоей жизни какие-то ценности, которых не понимают твои русские коллеги и друзья? Ты их отстаиваешь?

Ценности чеченца на самом деле не сильно разнятся с ценностями мужчины любой национальности.

Старших еще уважаем вдобавок.

— Что самое тяжелое для тебя как для чеченца в Москве?

Ксенофобия зашкаливает. А так терпимо. Хотя не должно быть в столице 150-миллионного государства терпимо. «Я так думаю!» — как говорил Фрунзик из «Мимино».

Да нет, здесь ничего тяжелого. Более двадцати лет живу. Было бы невмоготу —слинял бы. Хотя, честно сказать, семья не в Москве давно уже (семья нашего собеседника проживает за границей — Ред. ). Я тут работаю, одинешенький.

— А проблему зашкаливающей, по твоим словам, ксенофобии решить вообще реально?

Решить проблему выходцев с Кавказа? Загнули вы эка! Звучит по-медицински. Догадываюсь, сколько народу именно так и считает!

Если всерьез, то поселил бы людей, ответственных за это самое решение, на пару годиков в Лондон, Нью-Йорк, Торонто или Париж. Может, научились бы чему дельному. Хотя подозреваю, их семьи как раз там и учатся мультикультурности. Плавятся, так сказать, в котле, как сыр в масле.

— А как чеченцы относятся к русским?

Отношение к русским? Более 200 лет противостояния, два геноцида в одном ХХ веке. Как к старшему брату, как гласила советская пропаганда? Да нет. Далеко нет.

Хотя в далеких 80-х, когда я чабанил высоко в горах Кавказа (не хотел осенью в армию идти), один взрослый человек (похоже на начало банальнейшего тоста?) мне сказал: никогда не недооценивай русского Ивана. Так и сказал. А он знал, что говорит: 25 лет в Туруханском крае срок «мотал» и сам был далеко не робкого десятка. Почти как «отец народов» — налетчик.

Наверное, есть проблема отношения молодых чеченцев к русским. Странно было бы, если бы не было после двух войн почти на истребление на протяжении всей их молодой жизни.

Как я пытаюсь решить эту проблему? Женился на русской. Без шуток.

— Есть такой лозунг: «Хватит кормить Кавказ». Что ты о нем думаешь?

«Хватить кормить Кавказ» — предвыборный клич для охлоса. Были бы поумнее — статистические данные пролистали бы…

Материал подготовили: Ксения Федорова, Александр Газов

Моя русская соседка в Швеции, белокурая Оля, была хорошей, умной девушкой. Ей было двадцать два года, когда она приехала попробовать себя в Стокгольм после университета. Говорила по-английски, быстро освоила шведский, нашла даже «приличную» работу на ресепшн в небольшом отеле.

Однажды на рабочий телефон ей позвонил мужчина, который на плохом шведском пытался спросить про их номера, она по акценту поняла, что он русскоговорящий.

Перешла на русский, он обрадовался, задал какие-то вопросы про отель, и они попрощались. Она забыла про этот звонок: русские в Швеции давно перестали её удивлять.

На следующий день она была на смене, когда к стойке подошёл мужчина, долго смотрел на неё и сказал по-русски: «Я должен был увидеть, у кого такой голос». Оля оторопела: это был тот самый звонивший вчера мужчина.

Он правда приехал, чтобы увидеть её вживую? Она всегда считала свой голос таким детским и неприятным, что такое знакомство казалось очень странным.

Его звали Султан, оказалось, что он чеченец. Правда, на первый взгляд она не заметила в нём ничего чеченского или даже кавказского: ни акцента, ни бороды.

На тот момент она толком ничего не знала ни о чеченцах, ни об исламе, ни об их традициях. Не возникало ещё повода даже задуматься об этом. Она ещё не догадывалась, что через год она будет знать о чеченцах и исламе больше, чем многие чеченцы.

Султан стал приезжать к ней на работу, провожал её до дома. За первые пять минут знакомства он выяснил, что Оля не замужем. А она сказала: «Ты, конечно, женат».

Он посмотрел на неё своими чёрными дикими глазами и ответил «Разведён». «Интересно,» - подумала она. Ещё до того, как он произнёс первое слово, он ей внешне понравился. Руки, глаза эти, вежливость.

Почему она не побоялась к нему сесть в машину: он был настолько уважителен, что Оля чувствовала себя с первых секунд принцессой, ну и, конечно, в Швеции в этом плане безопаснее, плюс камеры везде в отеле. Она с ним не боялась.

Они поехали в кафе, покатались на машине по городу. Когда он проводил её до дома, он вышел из машины, пожал ей руку, и сказал, что ему было очень приятно. И снова этот сверкающий взгляд.

Так же проходили и последующие их встречи. Ничего компрометирующего. Иногда он был с другом. Оля не понимала, зачем с ними друг, она хотела быть только с Султаном, но ей в голову не приходило об этом спросить.

Спустя месяц таких встреч она была по уши влюблена. Несмотря на дистанцию, которая была между ними, стоило им пересечься взглядами, происходила буря.

Девушка в 22 года поняла внезапно значение всех песен про любовь. Эти пафосные и громкие слова неожиданно стали иметь для неё смысл: у неё кружилась голова от одного его взгляда.

Он настолько искренне восхищался её красотой, глазами, руками, голосом, что она чувствовала себя настоящей красавицей и видела, что он от неё без ума. Таких комплиментов в свой адрес она не слышала раньше.

Султан часто говорил ей, что боится остаться с ней наедине, потому что она такая ангельская, такая чистая. Оля тогда не совсем понимала, зачем он оправдывается. Она была ещё очень молодой и неиспорченной пошлостью девушкой. Ей было не просто хорошо рядом с ним - Оля пропала.

Он ни о чём её не просил, но она подсознательно стала изменять свой стиль: вместо джинсов появлялось всё больше юбок и платьев. И это в Швеции!

Они никогда не были друг у друга дома. Оле было интересно, но ей особо не с чем было сравнить, и мыслей о том, что это ненормально, у неё не возникало. Она любила его до дрожи в коленках.

Она понимала, почему эти кавказские мужчины другие: в них такая концентрация мужественности и силы, что рядом с ним невозможно равнодушно находиться. Ему хотелось подчиняться, рядом с ним она была словно котёнок - нежная, хрупкая. У неё в первый раз в жизни где-то глубоко в душе появилась мысль о семье и ребёнке.

Иногда он приезжал к её дому, она выходила, и они просто стояли и смотрели друг на друга. У обоих внутри всё бушевало, но где-то в машине ждал его друг, и нужно было расходиться.

Так продолжалось почти восемь месяцев. Он стал иногда говорить и писать ей, что не может с ней поступить плохо и осквернить их чувства и что нужно расстаться. Она ничего не понимала. А потом он приезжал к ней и говорил, что не может без неё.

Что они не должны быть вместе, но он не может её отпустить. Потом он сказал, что уезжает на родину надолго, и она оставалась растерянной, испытывая почти физическую боль без него.

И он возвращался с бородой, какой-то другой, но приезжал к ней, и они просто были рядом. А в машине ждали друзья, чтобы он не позволил себе лишнего с ней. От него самого страховка. Она поняла это позже.

Однажды она разговаривала со знакомой шведкой, которая жила в его районе, и как-то случайно поняла, что она его тоже знает.

И шведка так непринуждённо сказала: «Это такая большая семья, у них семь детей, я часто встречаю их в магазине». У Оли внутри что-то порвалось, она чуть не упала там в обморок, но продолжала улыбаться: «Ого, семь детей, да вы что?». «Да, это очень хорошая семья, хоть и мусульмане».

Её мир рухнул за минуту. Сколько было слёз, паники, истерики, отсутствия желания не то что жить, даже двигаться, есть, пить. Он признался, просил прощения, говорил, что разведены, что так надо для документов.

Она не смогла сразу захлопнуть дверь, прошло ещё пара месяцев какого-то бредового состояния, боли в сердце. Она ещё несколько раз виделась с женатым мужчиной, с уже чужим, но самым родным и любимым.

Она пыталась забыть, чтобы не сойти с ума, мы нашли какие-то форумы и увидели, что есть целые сообщества, посвященные русским девушкам и чеченцам. Оказалось, это явление, разбитые сердца, любовные драмы.

Не те истории, когда использовали девушку одной ночью, и больше не появились. Нет, эти горцы тоже влюбляются по-своему, они встречают достойных русских девушек и заводят эти романы ей и себе на беду. Но они всегда женаты.

Горькая усмешка, Оля знала это теперь лучше всех. Чеченцы не идут против своих традиций. Единицы из тысяч женятся на русских девушках. Это исключение из правил.

В этой истории многое исключение из правил.

У нас прояснялась вся картина, пазл собрался: как она раньше не догадалась, что он, конечно, был женат. Поэтому и не дотрагивался до неё, поэтому ни разу не пригласил в гости.

После двухмесячного безумия и слёз она наконец сказала: «Хватит» себе и ему. Он не догадывался, чего ей стоило сказать, чтобы не приезжал.

Так завершился год её первой безумной любви. Мучительный разрывом. Неприятно, глупо, наивно с её стороны, но этот накал чувств она запомнит навсегда. Страсть без пошлости, подкашивающиеся колени, рука в руке, - она точно знала, что такое любовь и была благодарна ему за эти незабываемые ощущения.

Прошло полгода. Оля была на работе, и неожиданно почувствовала, что нужно выйти на улицу, подышать воздухом, как будто она стала задыхаться. Она выбежала на улицу, постояла немного, успокоилась и вернулась в офис.

Мигающий телефон - пропущенный вызов. Султан звонил ей в эту минуту, когда она выходила. Точно, это судьба увела её от телефона. Оля не перезвонила…