Опрос и рассказы дала свекру. Отношения свекра и молодой невестки. Свекровь и невестка — история из жизни
Я уже сама свекровь, но три года,проведенные в одном доме с матерью мужа, дали мне надежный урок, который я хорошо усвоила.
Молоденькой студенткой педвуза я вышла замуж по крышесносной любви и молодой муж Геннадий привел меня к себе в одну из трех комнат в квартире, где жил со своей мамой, Александрой Ивановной. Брат Лёня на то время служил в армии. Встречена я была без восторга, так как свекрови хотелось видеть сына в зятьях.
Была уже присмотрена невеста, хромая девушка, но зато со своим домом. Не вышло, привел сынок к себе домой робкую деревенскую девочку, которая боялась шагу ступить, чтобы не вызвать недовольство свекрови. Мой муж был нежеланным ребенком и воспитывала его бабушка по матери, а отца он не знал. Но всё же Александре Ивановне пришлось вернувшегося из армии сына поселить у себя. Вскоре, оставив тесную однокомнатную квартирку, а в ней-верно спивающегося бывшего мужа, отчима Геннадия, свекровь с двумя сыновьями въехала в новую просторную трёхкомнатную квартиру.
Её на работе ценили. Свекровь родила Генку в послевоенные годы в « девках», но, чтобы читатель не заблуждался относительно её морального облика, отмечу, что она не была девицей легкого поведения. Так случилось, оставил её непорядочный жених беременной, не готов ещё был к семейной жизни, а была свекровь грамотной и собой хороша. Опять же, куда она одна с младенцем, это только в фильмах матери- одиночки успешно делают карьеру, поэтому трехмесячный мальчик был оставлен бабушке.Но участия в его жизни мать уже не принимала. Вскоре она вышла замуж, родила сына Лёню,а старшего только однажды взяла погостить в город, но пьющий отчим устроил скандал-больше у матери Гена не был. Детскую обиду подогревал подловатый с детства Лёня, его тоже на время, летом,привозили в деревню, там он хвастался, мать получала два подарка к Новому Году и оба съедал он один. Вырос упитанным. Бедный его брат Гена, лишенный родительской любви, жил в приземистой хате под соломенной крышей в холоде и голоде, только изредка видел жалкий кулек липких подушечек, но зато любовью бабушка его не обделяла.
Без родительской поддержки Гена не смог получить образование – сразу пошел работать после школы, потом- в армию. Учился уже позже,заочно. Лёню же мама любила, а как же иначе-сын ведь, регулярно слала в армию посылки, Генке же только один раз прислала десять рублей.
Мои лучшие женские годы медленно впитывали яд ненависти, я надежно зарабатывала невроз. Александра Ивановна, ожидая Лёниного возвращения из армии, целеустремленно выживала нас из квартиры. Генка меня в обиду не давал, но свекровь в его присутствии меня и не задевала. А вот когда его не было дома, тут она давала волю словам: злым, обидным для меня, оскорбительным. Маму мою, приезжавшую из деревни, не пускала на порог, приютила её соседка, этажом ниже, а виделись мы днем на улице. Я мужу не жаловалась-избегала скандала, но уходила в выходные дни из дома, сидела в кино, заходила в музеи, ведь свекровь была дома, а это значит опять унижения и оскорбления. Заглядывала в чужие окна и страстно мечтала о своем уголке, пусть маленьком, тесном, но своём, где не было бы обид и я не жалась бы по углам, спасаясь от злобы. Но Гена, придя с работы, хотел есть, а я, даже если и была дома, не могла выйти без него на кухню и что-то приготовить, сидела, закрывшись в комнате.
Умерла бабушка, которую Гена называл матерью. Поразило следующее: Александра Ивановна, собираясь на похороны матери, напевала, как обычно она всегда делала, Гена плакал.
Во мне зародилась новая жизнь, но я, полуголодная, уставшая после занятий, по сугробам в исключительно многоснежную и холодную зиму того года ходила вдоль домов и спрашивала прохожих о квартире внаем. Моя беременная невестка утром получала стакан свежевыжатого сока, а мне свекровь запретила пользоваться стиральной машиной. Жизнь моя превратилась в ад, когда Лёня вернулся из армии и мама, одержимая идеей женить его как можно скорее, чтобы выгнать ненавистную семью старшего сына, меня просто изводила придирками, оскорбляла моих родителей, чтобы было ещё больнее.
Телевизор стоял в нашей комнате и Александра Ивановна смотрела обязательный фильм после программы «Время» допоздна, а мне так хотелось спать,вставала я рано,к восьми часам нужно быть в институте. Это была просто изощренная пытка недосыпанием.
Родился холодным вьюжным февралем сын. На руках бабушки он ни разу не был, только утром, со вздохом она отмечала: «Опять плакал!»
Но всё когда-либо кончается, съехали мы в трехкомнатную квартиру в доме неподалеку, заняли одну комнату, жили, так сказать, с подселением, бытовало тогда, в семидесятые, такое выражение. Сыну было две недели. Пустяк, что три хозяйки на маленькой кухне, я обладала такими же правами, как и все- меня не унижали, не заглядывали в кастрюли, раздраженно хлопая крышками. Бабушка не пришла ни разу, а жили недалеко друг от друга, в десяти минутах неспешной ходьбы. Я тогда и не понимала, что это противоречит женской сути -первый внук не вызвал у свекрови родственных чувств. Поняла только, став сама бабушкой. Ночью вставала, оберегая покой невестки, хотя работала и работаю по сей день ради внука, но взяв в руки пищащий комочек, чувствовала в груди сладостно-щемящее,непередаваемое словами чувство любви и нежности к этому родному существу.
А что же Лёня, оставшийся с мамой в просторной квартире? Прежде всего спустил в подъезд наш мебельный гарнитур-моё приданное. Мы сняли меблированную комнату и свою мебель просто некуда было поместить. Затем женился на разбитной, как вскоре оказалось,пьющей, старше себя лет на пять, женщине. Я не общалась с ними, меня по-прежнему не привечали в доме свекрови, но Гена виделся с братцем, бывал у них. В новообразованной семье теперь случались даже драки, «младшая» невестка не желала уступать маме ни в чём, знала свои права- но разнимать их приезжала милиция. Лёня ещё раз сделал нам «доброе» дело, отобрал очередь в жилищный кооператив, куда раньше его подал заявление старший брат. Но у Лёни было уже двое детей, неоспоримое преимущество, поэтому нашей семье отказали, вычеркнули из списка, а его семью поставили в очередь.Александра Ивановна испугалась нашего возвращения.Знала бы только она,что я ни за какие коврижки не стала бы с ней жить.Развелась бы с мужем, если бы он возражал, уехала бы в деревню к своим родителям, но к ней в квартиру никогда не вернулась бы. Но мама этого не знала и уговорила Лёню отказаться от «нашей» квартиры и очередь вернулась к нам, однако Лёня взял за это определенную сумму, а как же, родня родней, а уступку нужно оплатить.
Мы въехали, наконец, в свой дом, первичный взнос внесли мои родители, Лёнина жена, Валя, кстати, не работавшая после рождения детей ни дня, тоже въехала, но в тюрьму, за кражу. Стали в те годы появляться магазины-самообслуживания и бутылку шампанского Валя прихватывала не раз. Пили вместе с Лёней, правда, посадили её за более серьезную кражу.
Внуки Александры Ивановны остались на её руках-но она не роптала- ведь от любимого сына рождены. Нашего сына она знать не хотела, впрочем, он её и не воспринимал, как бабушку. Называл по имени-отчеству, со словом «бабушка» она не ассоциировала.
Дряхлела, стала вызывать «неотложки», часто по ночам стучала к сыну в комнату, чем он был крайне недоволен. Недовольство выражал гневно, внуки его поддерживали, бабушке не место в квартире, молодым нужно устраивать личную жизнь, а тут старуха цепляется за жизнь, спать не дает. Лёня появился у нас: надо взять маму к себе, он устал от неё, пора и старшему отдать сыновий « долг», как любят сейчас писать в соцсетях. Я отказалась обсуждать этот вопрос,Гена без восторга, но согласился. «Хорошо- тогда сказала я-но наш сын скоро женится, в зятья я его не отдам. Лучшее место в квартире-ему с женой, бабушке-что останется, уж не обессудьте » Вот такой неблагодарной я оказалась. Конечно, одна из комнат была бы её. Но мама не захотела к нам на таких условиях и попросилась к младшей сестре в деревню. Знать бы ей, что сын мой вырос порядочным человеком, её-тоже, а я из наивной девочки не переросла в мстительную фурию. В деревню её взяли, но с мебелью, частью пенсии. Чистоплотная, привыкшая к удобствам, медицинской помощи, Александра Ивановна страдала. В просторной избе было зимой холодно, дуло из-под двери, она украдкой она подбрасывала поленья в печку, мерзла. Любимые внуки её навещали, а как же, в определенные числа ежемесячно. Деревенские племянники, завидя в окно гостей, спешащих увидеть бабушку, объявляли родителям: «Инкассаторы приехали». Иногда приезжал Лёня, вальяжный, хамоватый, но мама радовалась: «Сынок приехал!»
Семь лет жила моя свекровь в изгнании, внуки наезжали каждый месяц, бабушка ведь, родной человек, при этом исправно увозя домой положенную им часть пенсии, к работе они не стремились. Мама их вернулась из мест не столь отдаленных, но папа её не принял. Ворованное шампанское любил попивать, а ответ держала жена, ему бы остановить её порочную тягу к воровству, да куда там, но за порог он её, мать своих детей, больше не пустил.
В восемьдесят два года Александра Ивановна скончалась, лишенная медицинской помощи, хороших бытовых условий, да просто элементарного ухода, в котором нуждается пожилой человек. А материнская любовь ущербна, если она избирательна, любят всех детей одинаково. Невестку, как дочь, любить невозможно, но относиться к ней порядочно, свекровь просто обязана и воздастся ей за это.
Григорий Афанасьевич Метелёв был председателем колхоза" Социализм". В этот захудалый колхоз входили угодья вымирающих деревень, расположенных по речке Федоровке в глухой вятской глубинке.
Сам председатель жил в деревеньке, где остались три избы да ферма, на которой работала дояркой его жена Анна. Ей помогало всё семейство: две дочери, четырнадцати и шестнадцати лет, малолетний сын и сноха Тоня, жена старшего сына Анатолия. На молоканке, где перегоняли молоко, управлялась тёща, крепкая старуха лет семидесяти.
Круглолицая, крутобёдрая, она всегда была ладно и опрятно одета. На ней франтовато сидели кофточка с оборками и тёмная шерстяная юбка, на ногах блестели резиновые сапожки, "лаковые", как говорили на Вятке.
Бабка была главной в большой семье председателя. Ею регулировался и вдохновлялся привычный деревенский уклад семьи с традициями, идущими, видимо, из глубины вятской древности. У бабы Оли, как её называли домочадцы, ещё была жива мать, древняя старуха девяноста с лишним лет. Она по старости давно потеряла бразды правления, и ей доверяли лишь вязать носки и "мерять" младенцев в бане, заговаривая от "уроков и переполохов".
Тоня с любопытством наблюдала за всем, что происходило в доме её мужа. Она побаивалась бабку, жалела трудолюбивую свекровь, день и ночь пропадавшую на ферме, подружилась с золовками и весело проводила с ними время, свободное от работы. Манила речка, заросли малины за рекой, катанье на смирном мерине Соловке. Ещё интереснее было ходить по заброшенным избам, в клетях и подклетях которых было ещё много старинных предметов: прялок, лаптей, кросен, берестяных кузовков... Тоню волновало сознание того, что она прикоснулась к вековым русским корням и жалела, что эта старинная жизнь исчезла, оставив уже никому не нужные вещи...В семье Метелёвых ещё пользовались кроснами, бабка виртуозно ткала на них цветастые половики. А в сундуке у неё Тоня видела старинный домотканый сарафан и клетчатую ярко-красную юбку.
Женская половина деревенских жителей, как заметила девушка, была гораздо более уважаема и полноценна, чем мужская. Мужики, все без исключения, страдали пристрастием к спиртному и находились под постоянным надэором женщин. Это происходило и в семье Метелёвых.
- Спит, колеет, воровски на сеновал залез, ишь, спрятался! - ругала бабка Григория Афанасьевича, который с глубокого похмелья решил выспаться и, уйдя рано утром из дома якобы по председательским делам, забрался на сеновал и спал глубоким сном, зарывшись в пахучее сено.
Бабка имела феноменальный нюх, выработанный долгими годами охоты на зятя-пьяницу. Она знала все его уловки и "хитрости", видела затылком, куда он пошёл и что делает. Зять с позором, руганью и сеном во взъерошенных волосах покорно шёл "отбивать" литовки.
Григорий Афанасьевич, трезвый или с похмелья, не находил в себе силы перечить тёще, но, по-видимому, в глубине его души постепенно накапливалась ненависть к ней, которая выплёскивалась в страшные скандалы, когда он приезжал домой в невменяемом состоянии.
Тогда он жестоко бил жену всем, что попадалось под руку, душил её, ругаясь последними словами. Бабку даже пьяный бить не смел.
Ну-ко, зачерпни стаканчик, - украдкой просил он Тоню, показывая на лагун, стоявший на лавке у русской печи. В лагуне бродила брага. Тоня знала "хитрость" лагуна. Отверстие в нём было такого размера, что в него проходила только женская ладонь. Отковыряв корочку теста, которым замазывали деревянную квадратную крышечку, Тоня доставала свёкру стаканчик сладкой пьянящей жидкости. Это было маленькой тайной Тони и её свёкра.
У Тони теплело на душе про виде свёкра. Высокий, худощавый, с густыми пшеничными бровями и нависающими на лоб прямыми прядями волос, он был по-азиатски скуласт, голубые,как васильки, глаза тоже имели какой-то восточный разрез, что ставило Тоню в замешательство: откуда в вятских глухих лесах в чертах её свёкра, русского мужика, появился загадочный восточный мотив?
Вечерами он звал её играть в карты. Ярко горела керосиновая лампа, на окно наваливалась из леса тёмная волглая тьма, а за круглым столом семья Метелёвых весело играла в покер. Тоне было легко и радостно, несмотря на то, что из-за ситцевой занавески на печи неприязненно поблёскивали сверлящие глаза старухи. Но рядом с Тоней сидел её муж Анатолий, из-за которого она, бросив всё, помчалась в эти древние глухие места, смеялся Григорий Афанасьевич, спорили девушки-золовки и сладко зевал маленький Вовка, которого никак не могли прогнать к бабке на печку. Анна спала, умаявшись за день.
В избе было тепло и уютно, и Тоня с тайным страхом в душе представляла огромное лесное пространство вокруг их избы на все четыре стороны до самых звёзд.
Имени своего называть не буду, только скажу, мне 23 года. Я вышла замуж по любви, за парня с хорошей семьи. Родители его уважаемые, состоятельные люди. У нас была красивая свадьба и счастливое свадебное путешествие. Все казалось идеальным, после свадьбы мы жили с его родителями. Меня все устраивало, я была не против некоторое время пожить с ними. Большой дом, дружная семья, к тому же муж часто уезжал по работе, а оставаться дома в одиночестве мне не хотелось. Мы думали, нарожаем детишек, а родители нам будут помогать нянчиться.
Особое отношение со стороны свёкра я не замечала или не хотела замечать. Считала, что это проявление отцовского, что я сама придумываю то, чего нет на самом деле. Он был всегда дружелюбным со мной, мог приобнять, поцеловать, взять за руки и поблагодарить за вкусный ужин, все время говорил, какая я у них красавица и самая лучшая. Казалось бы, просто знаки внимания, просто повезло с тем, что свекор и свекровь меня любят. Это я потом все вспоминала и поняла, что смотрел он на меня, как на ЖЕНЩИНУ, а не на невестку. Это как страшный сон, который мне приснился, но, к сожалению, от этого никуда не уйти и не скрыться.
В ту ночь я спокойно легла спать, муж был в командировке. В ту ночь, свекор был на каком-то корпоративе, свекровь уснула, у нее был жар, я только дала ей лекарства и пошла сама спать. Ночью я вздрогнула от шума. Сразу в темноте схватилась за телефон, время было 2 часа ночи. Появился силуэт у двери, и я поняла, что кто-то вошел. Это был не муж точно. Я вся сжалась, думала к нам воры пробираются, а это… оказался мой СВЕКОР. Дальше все было как в кошмарном сне. Он зашел, закрыл за собой дверь и с минуту молча смотрел на меня, потом навалился и начал целовать…Он еле стоял на ногах, с сильным перегаром и признавался мне в любви. Я пыталась по хорошему его успокоить, но он шел дальше. Мужчина ростом 180 сантиметров и 100 килограммов весом оказался мне не по силам. Он нагло надругался надо мной, это произошло так быстро, но в то же время словно длилось бесконечно. Мои руки были скрючены, я не знаю, как ему это удалось, ведь я защищалась как могла, царапала, била, кусалась, но это случилось и все…
Рано утром я собрала свои вещи и поехала к подруге и только там расплакалась. 2 дня я не выходила из дома подруги. Было желание покончить с собой. На звонки мужа не отвечала. Как я могла говорить с ним, о чем. Я боялась, что не выдержу и во всем признаюсь. Но решила, все оставить втайне. Это все-таки его отец, а я жена, сегодня есть, завтра может и другая появится.
Муж приехал через неделю к подруге. Не понимал, что случилось. Я сказала, что между нами все кончено, что я его разлюбила. Все наши разговоры заканчивались моими слезами и истериками. Я уже тихо ненавидела его, как это возможно, что я люблю сына этого мерзкого насильника. Это была словно не я, меня прежней любящей и счастливой уже не было.
Я подала на развод, так и не открывшись мужу, да и как бы я это сделала. Муж подумал, что у меня кто-то есть и отступил. Мы развелись. Но на этом моя трагедия не закончилась. Ровно через неделю после развода, я узнала, что беременна. Первое, о чем я подумала, что это ребенок бывшего свекра. Меня это приводила в оцепенение. Я ненавидела его и этого ребенка всеми клетками тела. Я думала, что возможно ребенок от мужа, но все равно не могла с собой справиться, и сделала аборт.
Теперь я учусь за границей, на магистратуре. Убежала от всего, в первую очередь от своего насильника. Стала другим человеком, моя жизнь изменилась за одну ночь… Я перестала общаться со всеми друзьями и родственниками, потому что их всех интересовал только один вопрос «Почему я ушла от мужа?». Не знаю, что со мной будет дальше. Прошло полгода, но рана еще свежа.
Сейчас пройдя курс психотерапии, я поняла, что все могло бы быть иначе. Я просто убежала, позволила другому человеку воспользоваться и распорядиться моей судьбой. Я изначально не пресекла домогательства со стороны свекра, хотя чувствовала, что смотрит он на меня как на женщину - объект желания. Писать об этом, повторюсь, нелегко, но это путь к моему исцелению. Я очень надеюсь, что смогу зажить нормальной жизнью, без оглядки на прошлое. И врагу не пожелаю такой участи, что у меня.
В феврале писала пост про отношения со свекром Теперь продолжение так сказать приехал он тогда с женой я на работе была. Муж все эти дни места себе не находил видела какой дерганный был, сам не хотел чтобы он приехал.
Пришла домой хотя ноги не шли, зашла, свекр как раз с балкона выходил и его жена на встречу вышла я поздоровалась и прошла сразу в кухню. Слышу собираются куда то,(у нас ремонт в квартире шел и так ночевать негде было всю мебель сложили в детской сами в спальне спали) сразу поняла что собираются в квартиру сына (сын в ноябре погиб) я даже не вышла.. не смогла я глаз на него поднять, как будто я в чем то виновата... Слышу жена что то у него пробормотала типо того что я со Светой даже не пообщалась.
Ну ушли, на след день поехали с сыном по делам и после сразу уехали. Через две недели должны были приехать. А когда они уехали через несколько дней позвонила моя мама и говорит что мама жены свекра перестала с ней здороваться хотя раньше они всегда здоровались потому что живут в одной улице. Ну что тому послужило не знаю я маме посоветовала не обращать внимания на нее. После приехал свекр через 3 где то недели, зашел поздоровался, я поздоровалась и ушла в комнату муж сам его развлекал они в гостиной были я в спальне приготовила покушать с ними не села. НА след день он утром встал и ушел как я поняла в ту квартиру. (ну мне же лучше) муж вечером пришел я ему сказала что его не было он ему позвонил чтобы он пришел, он пришел не сразу, муж спросил будет ли он есть он отказался. Пил только чай.
Девочки не знаю.. может я от природы обладаю таким характером, но чай я предложила ему сама,(пошла навстречу только из за мужа потому что не было сил смотреть уже как он молчит). От свекра не последовало ничего, не извинений ни разговоров об этом.(ну я и сама не хотела) Пробыл еще 2 дня у нас, за эти два дня с ним не общалась просто кормила его,(кстати даже посуду за собой он мыл сам).
Вечером первый раз села с ними за стол, но молчала, видела просто как муж успокоился. Сейчас на данный момент не чувствую той обиды что была, но любви к нему уже нет вообще, просто уважение, ближе чем на 3 метра к нему не подхожу.
Мама звонит спрашивает как дела говорю что не общаюсь с ним только по делу, говорит что правильно, говорит что мама его жены сними перестала здороваться из за того что его жена все ей рассказывала и что какая я плохая и не встретила их как полагается в тот раз. Но я уже и внимания перестала обращать, лишь бы подальше от этой грязи и поменьше их видеть.
Которые считаются обычным делом, а на самом деле являются преступлениями против человечества.
Одна женщина очень сильно любила своего сына. Так сильно, что жениться у него получилось только к тридцати пяти годам - до этого все встреченные девушки были абсолютно недостойны любимого золотца.
Наконец получилось - девушка, конечно, была абы что, ни лица, ни ума, ни трудолюбия, но свекровь старела, и нужно было пристраивать сыночка хоть как-то. Жить стали вместе: во-первых, сын был не очень-то и добытчиком, а, во-вторых, как отпустить-то - она ж его голодом заморит, жиром заляпает, пылью засыплет.
Вообще-то женщина даже старалась: выходила из своей комнаты редко-редко, отвела молодым две полки в холодильнике и половину посудного шкафа и почти не комментировала происходящее. Но.
Во-первых, она без конца выготавливала всякие явства и вкусняшки, мчалась стрелой на кухню утром, в обед и к ужину накрыть любимому сыночку - невестке при этом прибора не ставили, потому что зачем, у нее же есть и свои полки, и своя посуда, и свой суп.
Во-вторых, она без конца стирала и штопала - потому что нынешняя безрукая молодежь разве ж постирает и заштопает?
В-третьих, каждый раз, когда у сыночка вдруг случалось плохое настроение, она шла к невестке и доверительным тоном спрашивала: «деточка, а в постели, в постели - у вас все хорошо? Что-то Петенька сам не свой ходит - может, что-то не так ты там делаешь?»
Короче говоря, Петенька был стопроцентно уверен, что жена у него - безрукая лентяйка, катающаяся на горбу у матери, да еще и склочница к тому же: чем мать тебе не угодила? Пляшет с утра до вечера на кухне!
Еще одна женщина очень сильно любила свою внучку. Так сильно, что каждый раз, когда ее просили погулять с девочкой, раздевала свою красавицу, придирчиво осматривала колготки (что за мода - тонкие колготки в такой мороз надевать?), кофточку (а где тот свитерок, что я подарила, он же теплее и удобнее?), шапочку (это мачеха, а не мать - такую легкую шапку нацепила!) и курточку (что это за обноски? Куртку нормальную ребенку купить не может, а себе пальто справила!), переодевала по-своему (сейчас, моя сладкая, бабушка тебе как надо переоденет) и только тогда вела гулять (у себя дома как хотите одевайте, а у меня - я буду командовать).
Еще одна женщина очень сильно любила себя. И поэтому все время болела. То вегето-сосудистой дистонией, то мигренью, то подагрой, а то и депрессией. Ее все время нужно было возить по врачам и целителям, покупать килограммами таблетки и мази, разыскивать экстрасенсов и ведуний, а когда в семье сына появился ребенок, болезни стали приходить все сразу и перестали уходить. Внешне все было вполне радужно - здоровая пятидесятилетняя женщина.
Но внимания требовалось, как к умирающей.
Что интересно - когда невестка забрала ребенка и ушла, мама каким-то чудом выздоровела.
VELVET: Агата Волчкова
